Отношения четы Дерби оставляли желать лучшего, это факт. Если они и любили друг друга когда-то — а об этом в светских гостиных слагались легенды! — то чувство это давно отгорело и подернулось пеплом. Осталось только взаимное раздражение…
И неприятие.
И что-то вроде общего дела… Какого именно, девушке только предстояло узнать. Если, конечно, супруги прекратят пререкаться…
— Вот, Спенсер, любуйтесь: высоковоспитанный джентльмен во всей своей, так сказать, непревзойденной красе, — переключилось на нее раздраженное привидение. — Считает, что я его обманула, а я, может быть, в самом деле впервые в жизни влюбилась…
— Но способы демонстрировать это у тебя оказались престранные…
— Я только хотела, чтобы ты ревновал!
— Но вместо этого вызывала только презрение.
Мисс Хартли вдруг поняла, что больше не в состоянии слушать семейную перепалку: вскочила с дивана, расставив в стороны руки, как рефери на боксерском турнире.
И сказала решительным тоном:
— Я хочу понять, что случилось, а не выслушивать ваши взаимные недовольства. Пожалуйста, — смягчила она тон на октаву, — просто продолжите свой рассказ…
Относилось это к графине, и та, проплыв немного по комнате, снова вернулась к дивану.
— В общем замужество, как бы там ни было, пошло мне на пользу, — продолжила женщина-призрак, демонстративно не глядя на мужа, — богатые связи, влиятельные друзья и, конечно же, светский лоск, отполированный лучшими лондонскими модистками. Я стала иконой бомонда… Передо мной преклонялись. Любили. Но однажды я поняла, как быстротечна молодость — жизнь, и это меня испугало. Морщины, седина в волосах… Я не хотела становиться старухой… и умирать. — Женщина помолчала, погруженная в свои мысли, и продолжила с легкой улыбкой: — Это было два года назад — вы, конечно, не помните — в Лондоне заговорили о находке в месопотамской гробнице. Неких табличках, содержащих рецепт вечной молодости, бессмертия… Люди шушукались по углам, ажиотаж усиливался. Все мечтали выведать секрет первыми, заплатив за него любыми деньгами… И я тоже была в их числе, — призналась графиня. — Мечтала выведать тот секрет и оставаться красивой и молодой. Вот тогда-то один из моих юных поклонников — они вечно вились вокруг, словно пчелы над медоносным цветком, и поведал мне об алхимических изысканиях некого Арнольда из Виллановы. Тот жил в тринадцатом веке и перевел на французский труды Ибн Сины, Галена… Якобы, глубоко изучив человеческий организм, на основе алхимических изысканий, он вывел формулу вечной молодости. Мальчик слышал об этом от дяди, французского эмигранта, и совершенно в это не верил. Посмеивался рассказывая… Он просто был слишком молод, чтобы задумываться о жизни! — вздохнула рассказчица, и в комнате стало еще холоднее. — Слишком молод и совершенно беспечен.