— Не все пострадали от своего любопытства, как ты желаешь то выставить, — снова прервал ее рассказ граф. — Пропойце-садовнику ты подмешала свое зелье в выпивку. Преднамеренно!
Умей привидения протыкать сердца взглядом, лежать бы Эдварду Дерби пригвожденным к ковру, как пришпиленной бабочке.
— Он заслужил, — процедила супруга. — Было бы, право слово, о чем жалеть! Он все равно целыми днями валялся упившимся в стельку. Можно сказать, я сделала ему одолжение…
— Ты превратила беднягу в старого пса!
— Если по совести, это сделало зелье: оно на каждого действует по-особенному. Я в этом не виновата!
— Но ты использовала людей вместо подопытных кроликов.
Женщина призрак чуть виновато пожала плечами:
— Кролик из бывшего дворецкого Холла, в самом деле, получился отменный, — улыбнулась она.
Граф, зарычав от бессилия, метнулся по комнате. Беспринципность супруги каждый раз поражала его с новой силой! Он устал биться о стену ее непрошибаемой бессердечности и эгоизма… Раз за разом два последние года (а на Скае особенно) он задавался вопросом, как умудрился попасться в ловушку несчастливого брака, расставленного Розалией Мейнард. Как-никак излишняя самоуверенность сыграла с ним злую шутку: он мнил себя знатоком человеческих душ — и попался, как глупый ребенок.
С тех пор граф ненавидел ловушки, то бишь обман и предательство.
И мечтал однажды зажить, перечеркнув в своей жизни и то, и другое…
— Я видел на Скае странных людей, — признался вдруг Спенсер, заставив мужчину оторваться от собственных мыслей. — Ночью в долине, когда мисс Хортон спала. Они вели странные разговоры… Сказали, что вы не пускаете их в Линдфорд-холл, хотя обещали помочь. Неужели все эти люди… — Секретарь вдруг запнулся. — Но как? Я все-таки не понимаю.
— Дело в том, — поспешил объяснить граф, — что зелья Розалии имеют странное свойство: они действуют днем и теряют свои оборотные свойства с наступлением ночи. Я ничего об этом не знал до того самого вечера, когда в дом забрались полуголые люди… Они наперебой обвиняли графиню в ведьмовстве, обещали донести о ней в Килех и, если придется, сжечь ее на костре, если только она не вернет им прежние жизни. Сначала мне показалось, что остров полон безумцев, и эти безумцы захватили мой дом — угрожал им оружием и расправой. Но они так отчаялись, что уже ничего не боялись… К тому же, слово за слово истина стала мне открываться во всей своей неприглядной красе: моя собственная жена экспериментировала на людях, на моих слугах. А я, как полный болван, многие месяцы полагал, что слуги бегут из Линдфорд-холла по собственной воле…