Инспектор Оуэн Галлахер, въедливый, словно щелочь, мучил Эмилию битый час кряду, выспрашивая обо всех событиях в доме, начиная с их с девушками приезда и заканчивая сегодняшним утром, когда он нашел Даррена Спенсера на лужайке без чувств.
Мисс Хартли отвечала четко по делу, придерживаясь раз сочиненной легенды и следуя ей, несмотря на кавардак в голове, вызванный откровениями графини.
Графини-призрака, посчитавшей, что ей, Эмилии Хартли, можно довериться.
Знала ли она правду о ней?
Будучи бестелесной и умея проходить через стены, она имела возможность давно ее разгадать. Но разгадала ли? В какой-то момент девушке показалось, что да, но после, пораженная всем услышанным, она просто забыла за ней наблюдать. Мимика многое может сказать, если знать, как смотреть…
А тут еще этот навет.
— Вы знали мистера Робба Маккинни? — спрашивал Галлахер, сверля ее взглядом. — Как близко? Между вами случился конфликт? Нет? Тогда, может, случайная ссора? Вы уверены, что не видели это оружие раньше?
Под взглядом инспектора у Эмилии заломило виски, и она, приложив ко лбу холодную руку, твердила, как заправский болванчик: да, знала… не близко… конфликта не было… ссоры тоже. Оружие это она прежде не видела!
А Галлахер не отставал:
— Вы видели что-то странное в доме?
«Кроме раненой белки, которая даже не белка? Кроме стуков в оконную раму и вороха чемоданов пропавших людей?»
— Нет, сэр, не видел.
— У графа повязка на правой руке. Что с ним случилось?
«Кто-то желал ему навредить, ясное дело».
— Несчастный случай в лаборатории, сэр. Случайность, которая может с каждым случиться!
— Зачем вы с мисс Хортон посреди ночи выходили из дома?
«Хотели поймать привидение».
— Ветка стучала в оконную раму, её это нервировало. Я вызвался подсобить!
Прищуренный взгляд недоверчивых глаз, упертых меж глаз, заставлял нервничать.
— Где в таком случае девушка? Вы причастны к ее исчезновению, Спенсер?
«Не я, но кто-то причастен: возможно, та же графиня со своими бесчеловечными опытами».
— Я ничего об этом не знаю. Я всего лишь секретарь графа, переписывающий бумажки…
И так снова и снова, пока Галлахер, наконец-то, не сдался и не вышел из комнаты, заперев её на замок.