— Странное прозвище, — улыбается Адриан Зельцер с непередаваемой улыбкой на лице и тут же добавляет: — Я ведь могу говорит тебе «ты», не так ли?
Утвердительно киваю: так мне нравится даже больше. Как-то по-дружески… А друзьям признаются во всем.
— Мы были с Алексом в кино. — И невольно замираю в ожидании ответа.
— Я знаю, — отвечает он.
— В самом деле?
— Именно так, — отвечает мой собеседник. — Сам посоветовал ему пригласить тебя.
— Вы?! — не могу удержаться от восклицания. — А он-то заставил меня полагать, что наша вылазка — тайна, и я страшилась получить нагоняй за разбитую машину.
Адриан Зельцер вздергивает черную бровь:
— А ты разбила нашу машину? — любопытствует как-то слишком спокойно для человека, получившего подобное сообщение.
— А если и так? — отвечаю вопросом на вопрос.
— Тогда придется отрабатывать стоимость ремонта.
У меня вытягивается лицо, и мой спутник опускает руку мне на плечо.
— Шарлотта, это была шутка. Расслабься! — Даже через пальто я ощущаю обжигающее тепло его широкой ладони… Хочется закрыть глаза и увидеть все ту же соблазнительную проекцию, проигрывающуюся в моей голове последние часа полтора — это желание настораживает, и я дергаю плечом, отгоняя внезапное наваждение.
— Ваша машина в полном порядке, — произношу слегка осипшим голосом. — Чего нельзя сказать обо мне. За эту поездку в кинотеатр я заработала десятка два седых волос…
Мужчина продолжает улыбаться:
— А по тебе и не скажешь. Ты все такая же…
— Рыженькая? — охотно подсказываю верный эпитет.
— Такая же солнечная, хотел я сказать.
Его слова заставляют меня смутиться, горячей волной ударяют по сердцу. Даже дышать становится трудно…
А он вопрошает:
— Почему замолчала? Недовольна своей внешностью?
— Покажите хоть одну девушку, которая была бы довольна собой, — отвечаю с невольным вздохом. И высказываю наболевшее: — А я ведь даже не рыжая: это каштановый с рыжим отливом. Его и видно только на солнце… А веснушки… Они мне по-своему нравятся.
— Мне тоже, — признается Адриан Зельцер без тени усмешки. — Ты словно зацелована солнцем…
И я признаюсь:
— Дедушка тоже так говорит. Спасибо!
Последние метры до моего дома мы проезжаем в молчании. Когда же «лексус» тормозит у подъезда, мужчина произносит:
— Шарлотта… — Выжидающе смотрю на него. — Я только хотел сказать, что благодарен тебе за дружбу с моим сыном, — его лицо серьезно, как никогда. — Сама понимаешь, в его ситуации заводить друзей крайне непросто… и ты первая, с кем он по-настоящему сошелся за последнее время. Я благодарен тебе за это, по-настоящему благодарен, — берет мою руку и слегка сжимает ее. — Буду рад, если станешь бывать в нашем доме…