Только крик они и услышали.
Крик и рычание, удаляющееся прочь…
А еще человеческий силуэт, шагнувший на порог.
С ружьем наперевес… Донельзя знакомой походкой.
Лиззи ахнула, протерла глаза… и воскликнула:
— Отец? Вы ли это на самом деле?
Разгоняя едкую пелену свободной рукой, в сторожку вошел Элайджа Хэмптон собственной персоной.
— Здравствуй, милая, — произнес он с улыбкой. — Соскучилась по отцу?
— Как же… как же вы здесь оказались?
Элизабет все еще не могла осознать произошедшее.
— Слыхал, созывали людей на волчью облаву, мол, расплодились звери без меры. Людям проходу не дают… А я, как ты помнишь, — Хэмптон встряхнул охотничьим ружьем, — завсегда был заядлым охотником. Никогда пропустить такого не мог… Вот и решился двух зайцев сразу убить, — он посмеялся над собственным каламбуром, — тебя повидать, да зятю помочь. Авось не зря торопился: явился в самое время. Ну, — он расставил обе руки, — обними уж родного отца. Не томи меня ожиданием!
— Папенька. — Лиззи упала ему на грудь и обняла. Вдохнула знакомый запах… Выдохнула от удовольствия. Но своего не забыла…
— Видели ли вы зверя, в которого стреляли?
И Хэмптон глянул на Томаса у дочери за спиной, тот, казалось, и сам ждал ответа не меньше ее.
Сказал:
— Волк, полагаю. Я видел его только издалека… Жаль, не сумел толком прицелиться, слишком поторопился. К чему вопрос, милая?
Она не знала, что ему рассказать: слишком многое сумело произойти.
Да и поверит ли он?
Она и сама с трудом многое понимала…
— В долине о том говорят, что оборотень вновь объявился. Что это не сказки какие… Взаправду все это.
— Пустые легенды. — Элайджа Хэмптон подставил дочери локоть и только теперь рассмотрел сидящего за столом мертвеца. — А это еще что такое?
— Томас считает, какой-то бродяга, забравшийся в дом, — ответила Лиззи, — однако этот цилиндр наводит на мысли иного толка.
Отец с мрачным видом поглядел на странного «джентльмена», потом развернулся и потянул дочь в сторону двери.
— Нам лучше уйти, поспешим же, такие места не для барышни вроде тебя.
Они прошли сквозь проем с сорванной с петель дверью, спустились по разбитым ступеням и поспешили в сторону дожидавшейся у дороги коляски.
— Рада, что вы ей сказали, — Альвина оторвалась от тарелки с фасолью и поглядела на Аддингтона. — Она девочка неплохая, добрая, разве что впечатлительная сверх меры. Но так это проходит с годами… Да и сами вы как-то повеселели. Давно стоило объясниться, не доводить себя до беды.
— Значит, она тебе нравится?
Альвина выдержала задумчивую паузу, скорее для вида, чем по существу.