Это было столь непривычно…
И столь приятно.
Ощущать тепло любимого человека…
Льнуть к нему, зная, что это взаимно, утопать в тихой нежности… странном успокоении.
Поделиться таящимся на душе…
— Мне приятно, что ты поддержал меня перед отцом. — Лиззи приподнялась на локте и поглядела мужу в глаза, даже в ночном полумраке совместной спальни она различала их манящую голубизну.
— Разве не в этом мой долг, как мужа, и заключается? — изогнулись его губы в улыбке. Аддингтон потянул девушку на себя и поцеловал в любимые губы…
Лиззи вдруг покраснела, припомнив предсвадебные наставления тетушки Сэттон, нырнула головой под подушку, проигрывая напугавшие когда-то слова: «Мужчины, ты должна это четко усвоить, имеют некоторые потребности, которые нам, женщинам, могут показаться несколько непристойными, даже отвратительными…»
Аддингтон приподнял подушку и усмехнулся:
— О чем можно думать в такой-то момент?
— Уж точно не о новой шляпке и пикнике, — откликнулась Лиззи. — И это страннее всего…
— Мне стоит допытываться до сути или… продолжить тебя целовать?
Лиззи вдруг посерьезнела, села в постели и, протянув дрогнувшую руку, коснулась его волос, провела от виска к подбородку.
Произнесла:
— Ты не такой, как я думала — я ошибалась. Создала неправильный образ, его и держалась… Мне жаль, что вела себя глупо.
— Я вел себя много хуже и тем усложнил ситуацию.
— Мы оба вели себя глупо, на том и сойдемся.
Потом она потянулась и тоже его поцеловала. Так, чтобы он понял: она сожалеет, по-настоящему сожалеет… О собственных слепоте и нелепом предубеждении. О зря потраченном времени, ревности к Джейн, недосказанностях между ними.
— И все-таки он повел себя странно, — не выдержала Элиза. — Не захотел даже слушать… А прежде такого не бывало.
— Ты об отце?
— О нем. Никак не могу забыть!
Аддингтон помолчал немного:
— Дай ему время осмыслить. Не так-то просто это принять…
— А ты принимаешь, — вскинулась Лиззи, — по-настоящему принимаешь наличие оборотней?
Аддингтон произнес:
— Я принимаю сам факт происходящего, Лиззи: ключ, странное нечто в темноте…
— … И мертвец в горчичного цвета жилете, — вставила девушка.
Аддингтон покачал головой, казалось, припомнил нечто донельзя неприятное. Что так и было, судя по следующим словам:
— Тебе не следовало ехать в сторожку одной. Это было крайне неразумно! Что ты намеревалась там делать?
Очень хотелось снова нырнуть головой под подушку, но Лиззи мужественно сдержалась. Они ведь пообещали быть честными друг с другом…
Вот она и сказала: