— И что же случилось? — не выдержала Элиза. — Что тогда произошло?
Альвина невесело улыбнулась, вроде как снисходительно к ее юношеской нетерпеливости.
Произнесла:
— Повстречался в тот день лорд наш с судьбой своею, за хвост ее ухватить силился, да силушкой та превозмогла. — И, заметив недоумение в глазах слушательницы, пояснила: — Говорят, выслеживали они в лесу вожака волчьей стаи, матерого хищника страшных размеров, лорд Бродерик и юный мастер Рональд были отчаяннее прочих, ни на шаг от зверя не отставали… Многим пришлось отступиться, но только не им. — Поглядела на Лиззи и заключила: — Не воротились они с той охоты. Пропали, словно и не бывали… То был последний раз, когда видели их живыми.
— А мертвыми?
— И мертвыми не видали. Видать, завел их матерый в такую глухомань, которую не каждому смертному отыскать доводится, завел да в схватку вступил. И не было в ней ни победителя, ни проигравшего… Так и увял род Бродериков. Никого более не осталось!
Однако Элизабет не могла отступиться:
— Но разве их не искали? Те же охотники, что с ними в охоте участвовали? Как могло статься, что не нашли… даже тела?
Сказала и вздрогнула даже, обхватила себя руками. Альвина покачала головой…
— Искали… долго искали. Да только найти так и не нашли! — сказала она с тяжелым вздохом.
Только за ужином Лиззи с супругом встретились снова, расселись по тем же местам в тягостном молчании и принялись за еду. Ни один не спешил скрасить трапезу вежливым диалогом, ни единой попытки не предпринял, еще и еда, пусть и вкусно приготовленная, на языке отдавала привкусом тлена. То, верно, горчили рассыпавшиеся в прах надежды Элизабет на доброе начало их с мужем отношений…
Она исподволь глянула на него: он снова был без очков, глядел в тарелку льдинами глаз и мерно работал челюстями. Насупленный и явно не в настроении, он вдруг осведомился:
— Чем занимались весь день? Надеюсь, не очень скучали в мое отсутствие?
— А вы отсутствовали? — ответила девушка вопросом на вопрос. Всего лишь хотела на лжи подловить: отсутствовать и целоваться в дровнике — вещи совершенно противоположные.
Аддингтон воспринял ее слова совершенно иначе: различил безразличие, которое его уязвило.
— Вы, как я вижу, этого не заметили, — отчеканил он неприветливым тоном, — однако хозяйственные дела вынудили меня ехать в Кардифф и пробыть там до самого вечера.
— Уверена, вы приятно провели время.
— Как и вы, полагаю?
Он окатил ее воистину ледяным взглядом, таким, что Лиззи пожалела об отсутствии очков: уж лучше бы прятался за своими стекляшками. Подумаешь, великая честь, видеть эти презрение и неприятие в глазах.