Рассматривая следы на земле, она возбудила его любопытство, заставила обратить на себя внимание, и этого оказалось достаточно, чтобы затронуть онемевшее сердце. Сделать то, чего мало какой женщине удавалось… Он все-таки был достаточно требователен к себе и окружающим людям. И часто в них разочаровывался…
Особенно в женщинах.
Но только не в ней, не в «милой Элизе», как мысленно он ее называл. И собственная потребность любить и быть принятым предметом своего чувства казалась ему удивительнее прочих свершившихся в нем перемен.
— Вы нашли ее? — осведомилась Альвина, когда он появился на кухне. — Нашу хозяйку?
— Нашел.
— И где же она была? Уж, надеюсь, не в северном крыле замка? Чего доброго, расшибется или ноженьку подвернет. Нынешние девицы такие хрупкие…
Аддингтон усмехнулся, просто не сдержался.
— Поверь, Альвина, Элизабет не такая. И лучше бы тебе не выражаться о ней столь пренебрежительно в моем присутствии!
— Как скажете, хозяин, — пожала плечами старуха. Высказанная покорность, однако, была напускной: от своего мнения она отступаться не собиралась, и Аддингтон легко различал это. — Вы только получше присматривайте за ней, — сказала она, — этой ночью она на кухню заявилась, сказала, слышала страшного зверя, рыкающего да посуду на черепки побивающего. Пришлось признаться, что это я кувшинчик разбила… А зверем, верно, ветер неистовый завывал. Вот и напугал, бедную…
Они с собеседником поглядели друг на друга, пристально, как бы обмениваясь негласной информацией.
И мужчина спросил:
— Есть что покрепче? Выпить охота.
— Не знала, что вы из пьющих, али есть причина?
— Так есть или нет? — отозвался он вопросом на вопрос в видимом раздражении.
И старуха вытащила бутылку початого виски. Плеснула немного в стакан, подставила ее Аддингтону.
— Не стала бы я на вашем месте по девице этой так убиваться. Куда ж она от вас денется? Некуда.
— Много ли ты понимаешь, старая ведьма, — отозвался мужчина, залпом опустошая стакан. — Ты ж, верно, и молодой никогда не была: так и явилась на свет старой да сморщенной.
Альвина сказала с наигранной обидой:
— Зря вы так с бедной женщиной, молодой человек. Я ж и проклясть могу…
— Проклят уже, не утруждайся, — кинул он и поднялся на ноги.
Она поглядела на него с беспокойством…
Спросила вдруг:
— Хотите Джейн позову? — И совсем уж с опаской: — Как чувствуете себя сегодня?
— А ты как полагаешь?
Альвина подошла ближе, коснулась его предплечья.
— Шли бы вы баиньки, хозяин, — сказала она. — Ночь была тяжкой, а вы еще пить вздумали. Сами знаете, гиблое это дело…
— Не мать ты мне, чтобы жизни учить, — отмахнулся он от ее слов и пошел прочь с кухни.