Так вот почему он травил себя алкоголем?! — понимаю я наконец причину произошедшего. — Ты рассказал ему про мое свидание со Стефаном…
… и не только, — подмигивает он мне. — Но тебе об этом знать не обязательно. Скажи лучше: так между вами все окончательно решено? Ванесса уходит со сцены — занавес опускается?
Я вынуждена признать, что об этом между нами не было сказано ни слова.
Так вы вместе или нет?
Я не знаю, — честно признаюсь я. — Ник должен сам принять это решение, я не стану давить на него.
Счастливая экзальтация Пауля увядает, и он берет меня за руку, несильно ее сжимая.
Послушай, все будет хорошо, Джессика. Он любит тебя — он примет правильное решение. Я тебе обещаю!
Ты обещаешь? — улыбаюсь я с легким смешком. — Ну тогда я могу спать спокойно.
… В тот вечер в своем почтовом ящике я обнаруживаю приглашение на празднование Рождества в доме семейства Вайс: приглашение в красивом, плотном конверте, точно таком, каким меня изводила Хелена последние пару дней.
… Я прикрываю глаза и мысленно молюсь о ниспослании мне достаточных сил для того, чтобы пережить все это!
«Среди людей тоже одиноко» — заметила змея».
**************
Как оказалось, наши с Вайсами представления о скромных семейных праздневствах сильно разнились: если я представляла себе ужин на семь-восемь персон с традиционными уткой или гусем под яблочным соусом, из которых месье Рошель сотворил бы свое очередное кулинарное чудо, то Вайсы видели нечто вроде настоящего пира из трех перемен блюд, трехэтажного торта с фигуркой Санты на верхушке и дорогого французского вина в хрустальных фужерах от Риделя.
Количество гостей варьировалось от пятнадцати до двадцати человек, и для обслуживания всего этого «скромного семейного торжества» была нанята кейтеринговая фирма, представители которой сновали среди гостей с фужерами на подносах.
Классный дом! — ахает восхищенная Ева. — Здорово, что нас тоже позвали на ужин, правда?
Я не то чтобы с ней не согласна, но среди всего этого обилия вечерних платьев и сияющих драгоценностей (настоящих ли, судить не берусь), я ощущаю себя бедной Золушкой, прибывшей на бал в королевский дворец… Только вот принц, увы, занят не мной: Доминик — мой Доминик — стоит рядом с Ванессой и приветствует гостей с радушием истинного хозяина. В первый момент, когда я замечаю это, мое глупое сердце тут же готово остановиться от мощного удара поддых, вызванного данным зрелищем, но потом разум берет верх над чувствами и тихонечко шепчет: «Дыши, Джессика, дыши глубже: между вами не было сказано ни слова любви, никто никому ничего не обещал…» Осознавать это больно, но факт остается фактом.