Да, я люблю твою маму, — просто отвечает ей Доминик, смотря на девочку все тем же спокойным, невозмутимым взглядом. Похоже, эти вопросы нисколько его не смущают… — Люблю уже три года и более чем уверен, буду любить еще долгие годы… — А потом добавляет: — Сегодня я попросил ее стать моей женой и она согласилась. — Ник сжимает мою замершую от неожиданности данного признания ладонь.
Ева удивленно смотрит на него и кажется начинает воспринимать Доминика по-другому, с уважением что ли… Ее глаза загораются восторженным, лукавым блеском. О нет, этим признанием мой будущий муж определенно завоевал ее сердце! Потом она переводит взгляд на меня и говорит:
— Чур я выбираю свадебный торт!
Мы все радостно улыбаемся, и наш завтрак возобновляется в атмосфере счастливого возбуждения, от которого с непривычки у меня чуточку кружится голова.
Последующие дни пролетают, как сон: мы с Домиником совершаем пешие прогулки по городу, подальше от нашего района, где велика вероятность столкновения с его матерью, вместе смотрим романтические комедии, словно влюбленные подростки, и даже пытаемся печь шоколадный пирог, который Ева безжалостно объявляет провалом года и советует нам взять пару уроков у Хелены, которая сейчас как раз занята разработкой новогоднего меню.
Возможно, мы так и сделаем… после того, как я наберусь смелости признаться ей во всем… Ник уверяет меня, что мама не станет бить меня розгами и проводить по улице во власянице, словно страшную грешницу — возможно, немного повозмущается… но и то лишь потому, что мы все от нее скрывали. Но я все равно боюсь…
Чем дольше мы молчим — тем тяжелее признаться! — увещевает меня возлюбленный, застегивая на себе белую рубашку. Мы собираемся встречать Новый год в гостях у… моей будущей свекрови. Мои нервы словно натянутые канаты, готовые вот-вот лопнуть…
Знаю, — в сотый раз отвечаю я, нервно расправляя подол юбки. — Но все же дай мне самой подобрать момент… Пожалуйста! — взмаливаюсь я в отчаянии.
Доминик подходит и приобнимает меня за плечи, заглядывая в глаза:
Все будет хорошо, — успокаивает он меня. — Расслабься!
Я выдыхаю, и Ник вдруг интересуется, узнаю ли я его рубашку. Ничем не примечательная белая рубашка, думаю я про себя, у него таких целая добрая сотня… О чем я и сообщаю. Он насмешливо касается верхней пуговки, которая остается незастегнутой, и я вдруг все понимаю…
Та самая рубашка? — полуспрашиваю-полуутверждаю я. — Я думала, Ванесса избавилась от нее…
Я вовремя успел ее спасти, — улыбается Доминик. — Думаю, теперь она станет моей счастливой рубашкой…