— Садись здесь, — сказал раввин, и И. Д. К. почувствовал себя как личинка под микроскопом: его рассматривали откровенно и немного снисходительно, и ему показалось, что кипа, которую он старательно приладил к макушке перед выходом из дома, вот-вот свалится на пол, будто взгляд раввина обладал психокинетическим действием.
И.Д.К. достал из принесенной папки основные тезисы, отпечатанные по-английски, и приготовился излагать.
— Давно в стране? — спросил раввин, когда служка, внешне очень похожий на своего начальника, прикатил сервировочный столик с чашками чая и вазочкой, наполненной печеньем.
— Полтора года, — ответил И. Д. К., внутренне застонав, потому что все полтора года не менее трех раз в день отвечал на этот стандартный вопрос о стаже проживания.
— А там, в стране исхода, ты тоже интересовался Книгой?
— Конечно, — сказал И. Д. К., продумывая каждое следующее слово, прежде чем произнести его вслух. Он вовсе не был уверен в совершенстве своего иврита. — Идея, о которой я говорил тебе по телефону, пришла мне в голову, когда я прочитал Тору. Видимый, читаемый текст вторичен. Слова даны для сознания. Чтобы текст не затерялся в веках. Чтобы его пронесли в будущее без единой ошибки. А как можно было это сделать, если бы текст был лишь набором знаков без смысла? С точки зрения теории информации задача была решена идеально…
— Решена — кем?
— Не знаю, — И.Д.К. посмотрел раввину в глаза. — Мы говорим о результате эксперимента, и я никогда не ставил вопроса — кто этот эксперимент над человечеством поставил. Не то чтобы это было неважно, но для понимания сути казалось мне несущественным.
— Ты ошибался, — сказал раввин, — ты ошибался с самого начала. Не придя к Нему, ты хотел препарировать Его творение. Естественно, что ничего не получилось. И не могло получиться. Ты ученый, и я буду говорить на твоем языке. Как ты отнесешься к человеку, который принесет проект вечного двигателя? Он не знает основных законов природы, — скажешь ты. Так и ты не знаешь даже сотой доли той мудрости, что заключена в Книге. Мудрость эта бесконечна, как бесконечна сила Творца…
И.Д.К. молчал, помешивая ложечкой остывший чай. Устал. Ничего не докажешь. Собственно, он должен был это предвидеть. И не здесь, а там еще, в Москве. Но так хотелось верить, что единственное место на земле, где его работа непременно получит признание, — это Израиль. Других мест не существовало даже теоретически.
— Всевышний, — сказал И. Д. К., — дал человеку право выбора. В том числе и выбора интерпретаций.
Он отодвинул в сторону чашку.