Никто не собирался оспаривать решение Ричарда.
* * *
Хаиму было хорошо. Он просыпался утром там, где хотел. Первое время ему хотелось — по привычке — просыпаться в своей кроватке и в своей комнате. Открывая глаза, он видел над собой потолок с косо проходившей к углу трещиной и привычно оценивал — увеличилась трещина за ночь или осталась такой же, какой была. Он не хотел, чтобы трещина росла, и она не росла.
Время от времени, когда Хаим начинал тосковать, он видел перед собой маму и говорил с ней, мама гладила его по голове и каждый раз задавала один и тот же вопрос:
— Можно мне придти к тебе? Или — лучше — ты приходи жить к нам на Саграбал…
Хаим энергично мотал головой — он не хотел ни того, ни другого. Он не знал почему. Здесь он был один, когда хотел, а когда не хотел — придумывал себе друзей среди людей или животных, и они немедленно являлись, игры получались славными и продолжались столько, сколько хотелось Хаиму. А потом друзья уходили, и Хаим оставлял себе — на ночь — только лису Алису, существо, похожее не на лисенка, а на условную фигуру-иллюстрацию к одному из русских изданий «Золотого ключика». Лиса рассказывала Хаиму историю про Буратино точно по тексту Алексея Толстого, о чем Хаим не догадывался, хотя, на самом деле, текст книги извлекался из его собственной зрительной памяти. Время от времени, ощутив, видимо, что мальчик начинает скучать, лиса переходила на итальянскую книжку про Пиноккио или начинала длинный рассказ о черепашках ниндзя.
И вот что еще нравилось Хаиму в новой жизни: никто не заставлял его есть. Чувство голода всегда было ему неприятно, потому что сопровождалось процедурой кормления. Ему никогда не позволяли есть то, что он хотел. Здесь Хаим ел лишь тогда, когда хотелось чего-нибудь вкусненького. Голода не было, а со временем и вкусненького хотелось все реже. Через какое-то время (какое? Хаим не умел его оценивать. Может, неделю… Может, год… Или час?) ощущение голода и всего, что связано с пищей, исчезло напрочь, и Хаим не обратил на это внимания, как с самого начала не обратил внимания на то, что ему ни разу не захотелось в туалет. Туалетов здесь не было, но если бы в них возникла необходимость, Хаиму ничего не стоило придумать себе туалет в точности такой, как в театре, куда он однажды ходил с мамой на детский спектакль «Невеста и Ловец бабочек».
Однажды приходил мальчик по имени Андрей, ворвался в игру, сломал удовольствие, объявил, что нечего Хаиму тут прохлаждаться, когда он нужен на Саграбале, и ушел лишь после того, как Хаим придумал королевское войско с тремя пушками крупного калибра, и пушки начали стрелять тухлыми помидорами — замечательное было зрелище, правда, потом пришлось придумывать поливальную машину, потому что вся поляна оказалась залита соком.