— Хорошая идея, — подал голос Ричард. — Вселенная, развивающаяся по четко продуманной программе. Вселенная, в которой разумные существа не имеют права выбора.
— Мы выберем за них? — насмешливый голос Людмилы. — Мы можем выбирать за тех, кого еще нет?
— Только мы и можем, — сказал Мессия. — Тот, кто создавал Код для нашего мира, полагал, что право выбора — благо. Нам создавать Код для Вселенной, которая придет следом. И нам решать.
Миньян — десять личностей, десять людей Кода — застыл, чтобы собраться с мыслями. Чтобы прийти к согласию собой. Чтобы из собственного восприятия уходившего мира создать Код мира будущего. Чтобы не повторить ошибок тех, кто создал Код мира уходящего.
И.Д.К. стоял на Вершине мира, и лишь единственный квант времени отделял его от смерти — смерти истинной и вечной, потому что в коконе Вселенной не могла существовать личность, но оставалась лишь созданная ею информация.
— Чтобы избавиться от хаоса, — сказал Мессия, — сначала нужно его создать.
— В начале, — поправил Йосеф.
— Не нужно хаос создавать, — пробурчал Муса, — он появится сам.
— Илюша, — прошептала Дина и поцеловала И. Д. К. в губы. — Я не хочу… Мы должны быть вместе…
— Возвращайся, — сказал И. Д. К. — Возвращайся на Саграбал или на любой из Израилей, где воскресшие создают то, что в наши дни называли Третьим храмом.
— А ты…
— Я тоже вернусь. Я найду тебя. Я… я хочу, чтобы у нас был сын, Дина.
— Парадокс, — сказала Людмила, слышавшая их разговор. — Ты же знаешь, что за семнадцать миллиардов лет, отделяющих время Исхода от последнего мгновения Вселенной, не будет у тебя с Диной ни сына, ни дочери.
— Парадокс, — согласился И. Д. К. — Потому что за эти семнадцать миллиардов лет у нас с Диной были и дети, и внуки…
Вершина, на которой он стоял, истончилась, как игла, плавящаяся в огне, и последней мыслью перед тем, как И. Д. К. разрешил времени испустить оставшийся квант и завершить свое течение, была: «Так сколько же ангелов можно разместить на острие иглы?»
* * *
Через триста семьдесят миллионов лет после начала Исхода, когда рассеялись тучи, покрывавшие небо в течение последнего ледникового периода, на берегу бывшего Средиземного моря, там, где когда-то втыкались в небо зубья тель-авивских отелей, стояли два человека — мужчина и женщина. Мужчине было лет сорок, женщина выглядела на тридцать, хотя приходилась мужчине матерью. С ее плеч спадала легкая накидка, не скрывавшая ни фигуры, ни темного загара, приобретенного под лучами десятков солнц, каждое из которых ничем не отличалось от того, что висело сейчас низко над горизонтом.