―――――
Она совсем не улыбалась весь первый год нашего совместного проживания.
Правда, и плакала крайне редко и только по делу. Два раза плакала так сильно и долго, что я в панике вызывала неотложку. И оба раза врачи ворчали, поскольку и температура и рев были всего-навсего из-за того, что резались зубы.
Еще Тоня много ела ― все, что ей предлагали: ела молча, серьезно и максимально сосредоточенно. К этому я была готова: в доме ребенка мне объяснили, что у «казенных» детей мало развлечений, с ними не разговаривают и им не рассказывают сказки на ночь, не таскают на руках, не выносят каждый день на прогулки. Еда ― единственная доступная радость, и они готовы есть постоянно, хотя по-настоящему упитанных детей среди этих младенцев можно встретить крайне редко: пища почему-то не идет им впрок. Моя Антонина в своей группе считалась толстячком, наверное из-за круглых щек. Когда я принесла ее домой и в первый раз показала врачу уже «на гражданке», оказалось, что у девочки недобор веса. Ей был уже почти годик, а весила она всего семь с половиной килограммов. Врач послушала ― пощупала-покрутила Тоську, нашла ее очень пропорциональной и хорошенькой и предположила, что мне досталась «дюймовочка» ― мелкая, миниатюрная барышня (забегая вперед, скажу, что прогноз не оправдался: Тоня, по всей видимости, будет девицей рослой и крупной ― в меня).
Я принесла ее домой летом, в начале июля, точнее, сразу привезла на дачу. Помню, какое это было славное лето! Почему-то особенно запомнила теплые ливни, которые время от времени обрушивались на землю, ненадолго прерывая летний зной и освежая запахи и краски...
В один из выходных дней мы с Тоней остались на даче одни. Я уложила ее поспать после обеда, а сама с удовольствием устроилась с книжкой на веранде. И тут хлынул дождь. Он стучал по крыше, шуршал в ветках деревьев, брызгами залетал в мое укрытие. Почему-то я вдруг остро ощутила чувство счастья, восторга даже: в доме спала моя дочь, и у нас впереди ― целая жизнь!
Вот только Тоня по-прежнему не улыбалась. Я пыталась смешить ее, тормошить, щекотать. На короткое время девочка изображала что-то вроде болезненной гримаски, и вот уже опять ― рот скобкой, опрокинутой вниз.
Между тем Тоська начала ходить и произносить первые слова. Я много фотографировала девочку ― трудно найти лучший объект для съемки, чем любимый ребенок. Антонина быстро привыкла к этому процессу и быстро выучила слово «покази», то есть требовала показать полученное изображение на экране цифрового фотика. В наших альбомах хранятся фотографии, на которых Тося ест кашу и рассматривает книжки, сидит на руках у многочисленных знакомых и нюхает цветы на клумбе, сидит на первом своем маленьком велике... Но не улыбается... Самая любимая фотка этого времени ― случайно пойманный момент ее, наверное, первой улыбки.