Клингу стало казаться, что он почти в нее влюбился. Но пришло время возвращаться в участок. Он поймал такси и отвез Нору домой. В тот самый момент, когда девушка уже собиралась выйти из машины на Сильвермайн-овал, Берт произнес, надеясь, что ее рассказы о молодом человеке, в которого она влюблена, на самом деле хитрость и выдумка:
– Знаете, Нора, мне очень понравилось с вами общаться. Может, как-нибудь еще встретимся?
Она озадаченно посмотрела на него. На ее лице явно читалось: «Я же вроде яснее ясного объяснила вам, что у меня есть молодой человек. Неужели я допустила некую чудовищную оплошность, в результате которой до вас это так и не дошло?» Девушка одарила Клинга короткой грустной улыбкой, покачала головой и ответила:
– Нет, не думаю.
С этими словами она вышла из такси и скрылась в парадной.
Среди личных вещей Сары Флетчер, заинтере-совавших полицию до поимки Ральфа Корвина, была записная книжка покойной, обнаруженная в сумочке на туалетном столике в спальне. Четверг в участке выдался спокойным. И вот, пока Мейер и Клинг спорили о действенности медного браслета на руке Берта, Карелла решил воспользоваться спокойной обстановкой и внимательно изучить записную книжку Сары. Стояла удивительная тишина – нечастая гостья в полицейском участке. Было настолько тихо, что, казалось, можно услышать собственные мысли. Ни перестука пишущих машинок, ни надрывающихся телефонов, ни преступников за решеткой, орущих во всю силу своих легких о зверстве полиции и нарушении гражданских прав. Все окна были плотно закрыты, и потому в инструктажную не проникал даже уличный шум. Из уважения к тишине и Карелле, корпевшему над записной книжкой Сары, Мейер и Клинг старались разговаривать шепотом.
– Что я тебе могу сказать, – развел руками Мейер, – этот браслет должен творить чудеса. Больше мне добавить нечего.
– Может, все-таки объяснишь, отчего он со мной не сотворил никакого чуда?
– Погоди, – выставил ладонь Мейер. – Вот скажи, когда ты его начал носить?
– Я это специально отметил на календаре, – ответил Клинг.
Оба детектива сидели в самом углу инструктажной рядом с клеткой для преступников: Берт – на деревянном стуле за своим столом, Мейер примостился на краешке столешницы. Стол был вплотную придвинут к стене, завешанной разными бумагами. Чего тут только не было! И листовки, и уведомления о новых правилах и предписаниях, и график дежурств на следующий год, в котором были расписаны дневные и ночные смены, а также дни отдыха для всех шести групп детективов, работавших в участке. Имелась там и карикатура, вырезанная из полицейского журнала, на который был подписан каждый страж закона, и бумажка с несколькими телефонами потерпевших, с которыми Клинг рассчитывал связаться до окончания своего дежурства, и фотография Синди Форрест, которую он собирался убрать с глаз долой, и несколько фотопортретов разыскиваемых преступников, значительно уступавших по своим внешним данным бывшей девушке Клинга. Под всем этим ворохом бумаг и был погребен календарь. Чтобы до него добраться, Берту пришлось снять объявление о ежегодной новогодней вечеринке, организованной силами полицейского профсоюза.