Однако уж сереть стало, и значит, дотемна не успеть.
Выпрягли последнюю телегу, облепили её со всех сторон и вытолкали назад, на берег. И лошадь под уздцы вывели, пастись пустили. Сами умаялись – сил нет. Решили продолжить с утра, а сейчас лошадей к гати привязали, чтобы случайно в топь не оступились. Лошади – животные не дурные, они сами остерегаются с гати в сторону шагнуть.
Двое ездовых стали собирать хворост и ветки, разжигать костёр. Остальные рвали траву и носили её лошадям. Они, как и люди, устали и хотели есть.
Андрей расседлал лошадь и тоже пустил её пастись.
Стемнело. На свет костра летели мошка и гнус.
Вдруг одна из лошадей на гати вскрикнула, заржала, и послышался стук копыт.
– Что-то лошадь беспокоится, – пойду погляжу.
Один из ездовых поднялся и пошёл по гати. Внезапно раздался его крик, полный ужаса. Все оцепенели.
Андрей опомнился первым. Он вскочил и по брёвнам бросился к обозу.
Третья с конца лошадь буквально бесновалась, била копытами и хрипела, закидывая голову. С её губ летела пена.
Но где же ездовой? Его нигде не было видно. Не лошадь ли случайно в трясину столкнула?
За Андреем двинулись несколько ездовых, сжимая в руках топоры.
– Анисим, отзовись! – кричали они.
Один из них подошёл к лошади, продолжавшей дёргаться.
– Ой, смотрите, земляки!
На груди лошади проглядывали в темноте две глубокие рваные раны.
– Кто же это её так? – удивились ездовые.
Рядом на поверхности воды с шумом лопнул пузырь. Недалеко светились над водой зеленоватые огни – это выходил на поверхность и вспыхивал болотный газ. Андрей это понимал – учил в школе про метан, образующийся в таких местах.
Но на ездовых раны на груди лошади и зелёные огни произвели впечатление ужасающее. Они начали креститься и пятиться по гати к берегу:
– Свят, свят, свят!
А потом и вовсе бросились бежать, остановившись только у костра.
– Чего там? – встревожился купец.
– У лошади на груди раны, как от когтей, и Анисима нигде нет.
– Куда ему с гати деваться?
– Леший утащил либо кикимора, – предположили ездовые.
– Не, не леший это, а водяной, – возразил кто-то.
– А тебе от этого легче? Одним словом, вся нечисть в ночи вылезла.
Ездовые жались к костру, со страхом и тревогой поглядывая на болото. И впрямь место недоброе.
А купцу и товар жаль, и лошадей.
– Рубите ветки и жгите. Нечисть – она огня боится да креста животворящего и молитвы. Идём на гать, будем телеги вытаскивать.
– Охолонись, Митрофан! Всех погубить хочешь? Анисим-то через тебя сгинул! – возразили ездовые.
– Я тут при чём? Он сам оступился и в трясину упал.
– А раны на груди лошади?