Впервые в жизни после концерта, когда мы шли по лестнице, зрители кричали нам:
– Позор!
Администратор сказала:
– Отменяем гастроли!
У Беллы было бедственное положение с деньгами, поэтому она тут же прекратила пить, и дальше, все три дня, мы с ней прекрасно выступали.
У этих концертов была одна особенность. Один день была полная левая половина, а правая – пустая. Другой день – наоборот. Оказалось, что одну половину зала продавали в университете и институтах, а вторую – на заводах.
Моё отделение заканчивалось словами миниатюры про детей: «Классный Днепр при клёвой погоде».
Потом на сцену выходила Белла и замечательно читала свои стихи. У неё выступление заканчивалось четверостишием:
Всё остальное ждёт нас впереди.
Да будем мы к друзьям своим пристрастны.
Да будем думать, что они прекрасны.
Терять их страшно, Бог не приведи.
К концу гастролей мы с ней уже были друзьями.
В последний день я сидел у неё в номере, мы пили чай, и всё время приходили поэты с тетрадками стихов. А когда мы оставались одни, тут же приходила дежурная по этажу, которой поручили следить за нами.
Белле это надоело, и она сказала дежурной:
– Дорогая, то, о чём вы думаете, мы могли сделать и в Москве.
После Ташкента Белла поехала в Тбилиси, где выступала в филармонии на две с половиной тысячи зрителей.
Впоследствии, в Москве, когда мы встретились в ЦДЛ, она рассказала:
– Грузины говорят: «Ваш выход». А я им: «А где же „классный Днепр при клёвой погоде?“ Я привыкла выходить после этих слов».
Её, естественно, никто не понимал.
Мой товарищ, Ефим Смолин, писатель-юморист, уверял меня, что мы встречались с Березовским.
В начале 80-х годов мы с ним якобы приехали в Институт управления, что был где-то на Новорязанском шоссе. Мы приехали на концерт. Должны были выступать перед преподавателями.
В вестибюле нас встретил Борис Березовский. Был он навеселе и сказал, что концерта не будет, но, поскольку нас не предупредили, он выплачивает нам половину причитающейся суммы.
И он отдал нам деньги.
Институт я помню и помню какого-то человека, который сказал нам об отмене. Может быть, это и был Березовский.
Но поверить в то, что Березовский отдал нам деньги, никак не могу. Не может этого быть.
Мы познакомились с Андреем Андреевичем в «Клубе 12 стульев» «Литературной газеты».
Я собирался ехать в ЦДЛ, и ему надо было туда же. И вот мы едем. Я за рулём. Запомнилась только одна часть нашего разговора.
Он сказал: «Я недавно из Парижа. Общался там с эмигрантами. Лион, вы себе не представляете, они все покрестились и ходят с крестами».