Я не отвечаю – он и так знает, что они у меня. Мать вряд ли захотела бы к ним прикоснуться, а мне было приятно иметь хоть какую-то вещь из тех, что принадлежали моему настоящему отцу, пусть даже совсем недолго. Больше ничего не говоря, я забираю коробку, слишком тяжелую для того, чтобы в ней был шоколад, встаю и ухожу в темную амстердамскую ночь.
Черный – это не отсутствие цвета, а смесь всех остальных цветов. Если смешать все в мире, повергнуть его в хаос, то получится черный цвет. Самый первый, самый древний, самый истинный. Хаос не имеет границ, тьму нельзя поместить в сосуд или запереть в камере. Тьма не бывает большой или малой, она не имеет размера и формы, она абсолютна. Из нее родилось все живое, и в ней погибнет все живое, как только созданные им самим структуры перестанут его держать.
Ночь после встречи с Фабио я провела на берегу Северного моря недалеко от Гааги, но как я туда добралась – на поезде, на такси, пешком или по воздуху, – я не могла потом вспомнить. Помню только рассвет на морском берегу. Холодная вода плескалась и пенилась у моих ног, небо над ней медленно светлело, превращаясь в гигантский цветной витраж. Вокруг на целые километры не было ни души, и волны сонно шептали мне свои истории. Об отважных путешественниках, о павших в бою героях, об искателях легкой наживы, уплывших в дальние края за богатством и нашедших в пути погибель. Море приняло их всех в свои ледяные объятия одинаково равнодушно. Морю все равно. Оно тоже часть великого хаоса, оно было здесь задолго до людей, и ему нет до них никакого дела.
Утром я устраиваюсь на высохшей коряге недалеко от воды, вынимаю из рюкзака коробку и открываю ее. В ней, как и ожидалось, взрывчатка и короткая схема-инструкция, написанная черной чернильной ручкой на плотной бумаге цвета кофе с молоком. Устройство простое, с ним бы даже ребенок разобрался, – защитный переключатель, дисплей отсчета времени и кнопка запуска. После того как я ее нажму, у меня будет три минуты. Я не могу точно оценить мощность, но по размеру прикидываю, что она вряд ли большая, максимум способна убить одного-двух человек или разрушить несложную конструкцию. Последний вариант мне кажется более интересным. Конечно, подложить коробку под одно из сидений в зале и незаметно уйти было бы проще всего, но я решаю устроить маленькое шоу.
Я сделаю выступление Асиано незабываемым – правда, он потом уже не сможет его вспомнить. Когда он будет читать свой доклад о высокой этике в окружении таких же фальшивых героев, как и он сам, я покажу всему миру их настоящие лица. И свое лицо тоже.