«Ага, сейчас, вот, например… например… например…», — в голове залётного Нострадамуса начался блиц опрос его исторических знаний по истории конца семидесятых годов:
— Началось строительство БАМа — в 1974 году.
— Стыковка Союз — Аполлон — в 1975 году.
— Землетрясение в китайском Таншане, более двухсот тысяч погибших — в 1976 году.
«В 1977?… В 1977?», — мозговой компьютер попадана завис на долгие две — три минуты — пять минут, обшаривая дальние уголки сервера в поисках необходимой информации…
— Вышла четвертая часть фантастической саги «Звездные войны», — нет, это не то!
— Первый концерт группы «Kiss» — тоже не то — да и было в 1976 году.
А если сказать про то, что… в СССР изменён гимн. Убрали из текста слова о Сталине. Хотя, думаю, про это, и так все знают.
«Что же ещё?», — он нервно почесал затылок. — «ЧТО???».
И тут, внезапно ролевик — реконструктор обратил внимание, что его красавица, перед которой он всячески возжелал проявить свои немереные умственные и интеллектуальные способности, не сводит прекрасного взора с очередного выступающего. У неё был такой откровенно счастливый вид, что ди-джей сразу напрочь забыл про все эпохальные события, которые с таким трудом вспоминал! Положив руки на стол и опираясь на них подбородком, Алёна внимательно слушала комсомольца, впиваясь открытыми, доверчивыми глазами в его лицо, полное решимости и силы.
— Товарищи комсомольцы!!! — голос у проклятого оппонента был бархатистый, хорошо поставленный, как у артиста. В голосе угадывались десятки неожиданных и живых интонаций. Он сумел с первых слов завладеть вниманием всей аудитории. — Величаво плывут по рекам, морям и океанам наши корабли и пароходы! Прорезают ночную тьму с ревом и грохотом сияющие огоньками поезда, мчатся вперегонки с солнцем стремительные «ТУ-144». Вечно бодрствует заводы-гиганты, созданные героизмом советских людей…
Лицо недоброжелателя было смуглое, мягкое, сдобренное здоровым румянцем. Волосы темные, вьющиеся, нос прямой, красивый. (Истинный мачо — мексиканец! Будь он трижды неладен этот Антонио Бандерос недоделанный, — про себя отметил Максим). Одет супостат был в темный импортный костюм и белоснежную нейлоновую сорочку с большим воротником. На шее был повязан пестрый галстук. Из верхнего кармана длинного пиджака торчал шелковый платочек, подобранный в тон галстуку. Мягкие, с шелковистым отливом волосы аккуратно пострижены и тщательно приглажены. Глубокие темно-карие глаза были полны меланхолии и грусти.
Говорил дамский угодник красиво, переплетая своё выступление стихами, явно красуясь перед публикой. (Особенно перед избранницей Макса).