— Товарищи, объявляется перерыв на обед. Затем продолжим прения ещё по трем вопросам.
Максим подошел к понравившейся девушке. — Алёна, можно поговорить с тобой? Я хотел бы…
Его грубо оттеснил Краснограбовский. Он фамильярно взял её за локоть.
— Алё-нуш-ка! — деятель больших и малых искусств начал на распев своё новое выступление. — У вас такое, выразительное лицо! Вас никто не писал?
— Как? — красавица не поняла вопроса.
— Милочка! — воскликнул творец и нежно погладил её двумя пальцами по плечу. Заглянул в блестящие глаза. — Вы, случайно никому из художников не позировали?
— Нет, — Алёна смутилась и покраснела.
— Зря! Должен получиться отличный портрет. Колоритный, насыщенный красками и светом. — Художник облизал тонкие губы, и красноречиво тряхнул прилизанной головой. — Правда, вы, великолепная модель! Для акварели. Для кисти. Для холста!
Ваятель стал щурить узкие с тяжелыми веками глаза, делать размашистые жесты худой рукой, точно набрасывая её портрет…
Белокурые волосы, холодные тона,
Лед вода… и-и-и зеленые, вдохновенные глаза!
— Ах, я готов сесть за мольберт, прямо сейчас!!! Это будет шедевр моего творчества!
— Ну, что вы преувеличиваете, Аркадий Ильич. — Алена произнесла смущаясь.
— Голубушка моя, нам надо с вами серьезно поговорить по поводу моих новых стихов и музыки, которую я собираюсь написать. Может получиться песня — хорошая песня. Её, я вполне возможно, посвящу, вам. И об этом, я хотел поговорить, наедине….
— Ну, как же так? — что-то попыталась возразить девушка. — А Максим?
— Аленушка, представьте, речь пойдет о высоком искусстве. О творчестве! А что может понимать в высоком творчестве стихосложения и культуре музыкального сопровождения, этот простой, наивный кочегар?
— Максим не кочегар, а кладовщик! — хрупкое создание попыталась что-то возразить мэтру.
— Святая наивность провинциалов! — воскликнул великий деятель культуры и искусств. — Да какая разница! Главное другое, я хотел бы поговорить с тобой о моей новой песне… В которой возможно речь пойдет только о тебе. Без всяких кладовщиков, кочегаров и прочих работников физического труда!
— Хорошо, — глаза девушки заблестели. Восторженная натура повернулась к пришельцу. — Максим, оставь нас на несколько минут, пожалуйста. У нас серьезный разговор!
— Да, без проблем! — Макс внезапно вспылил. — Его мгновенно обдало холодной водой. На какой-то миг он даже растерялся. Вот только сердце ревнивца забилось торопливо и сбивчиво, будто спотыкалось о что-то рвано-острое, что мешало не только шевельнуться, но и дышать.