Прибывшая особа камерно присела рядом на краешек стула. Вздохнула. Артистично сложила руки на коленях.
— Ну, здравствуй! — с горечью выдохнула малолетка таким тоном, будто мать-старушка наконец-то дождалась сына вернувшегося из трудового лагеря с Колымы, спустя пятнадцать лет. — Так вот ты, какой стал, Алёша!
Девчушка осмотрела Максима тяжелым прокурорским взглядом.
— А в письмах писал, что высокий, кудрявый… Красивый!!! Черноволосый, — обидчиво протянула она.
— А на деле побитый, синий, худой как цыплёнок. Вон, позвоночник через живот просвечивается. Ты же совсем не похож на того, что присутствует на фотографии, рядом с ледоколом «Ленин». Какой же ты после этого жених? А ещё писал, что полярник! И спортсмен!!!
— Так, девушка! — Макс решил навести порядок на выделенной ему законом территории. — Вы кто и, что вам здесь нужно?
Четырехглазая стрекоза смерила будущего избранника изучающим взглядом, и какое-то новое выражение появилось у неё на лице.
— Ты, что-о? — её губы сложились сердечком и она растерянно начала оглядываться вокруг, ища подмоги. — Не узнал, меня?
— Я! — горемыка начала повторять заикаясь. — Я, Лариса! Лариса Корычева!
— И что?
— Как же так? — девчушка внезапно густо покраснела. Молнии вспыхнули в её глазах. Она наклонила голову, косички у нее сильнее стали напоминать рога. Казалось, что вот-вот бросится бодаться.
— Рядовой Иванов? Алексей Михайлович? ВЧ 23–45? Полуостров Таймыр? — Страдалица неопределенно махнула рукой за спину — туда, где, по ее мнению, находилась место службы солдата.
— Алёшенька! Ты не узнал меня? — вмиг овдовевшая невеста бессильно уронила руки, надула губы и теперь была похожа на маленькую девочку, у которой отняли любимую куклу.
— Писал, придешь после армии! — она говорила прерывисто, точно пересиливала подступавшие рыдания. — Вместе будем работать, учиться. Ходить в кино, на концерты, в театры. Замуж возьмешь. — Глаза Ларисы метали молнии. Пухлые губы дрожали от волнения. Лицо приняло столь грозное выражение, что её трудно было узнать.
— А теперь? — малолетка с ловкостью непоседливой лошадки притопнула ногой. — Забыл? Не нравлюсь? На другую решил поменять? Как же так? Алексей?
— Подождите, девушка! Э-э-э, как вас там, Лариса! Какая армия, какие письма. Какой Таймыр? Кто вы такая, вообще?
— Ах ты… кабель, бабник, блудник! — обиженная малявка насупилась, грозно сдвинула брови и быстро выбежала из комнаты за подмогой.
— Бред какой-то, — произнес Макс и снова повалился на койку.
Сон сняло как рукой. Очертания двери на стене полностью растворились. Она снова приняла первозданный темно зеленый цвет.