Лиса прогнулась в спине, как нервная кошка, покатилась, испугалась. Ее донесло до самого края. Она попыталась зацепиться лапами за промерзший снег, за карниз, а потом все равно рухнула. Боком. Не издала в полете ни звука, только беспомощно свернулась и еще в воздухе закоченела — метрах в двух от земли.
Тут же открылась дверь до сих пор мертвого дома с мутными окнами. Из него выбежала толстая женщина в старинных русских одеждах. Вся ее голова была в крови. Она смогла сделать пару шагов и тут же замертво упала рядом со зверем. Ветер заметался от страха, покружил над двумя отвердевшими телами, дернул нервно воздушным хвостом, и распахнутая женщиной дверь глухо закрылась.
Дина вздрогнула и с резким вдохом села на кровати. Одеяло упала на колени, обнажив острые ключицы и бледную, изрисованную тонкими венами грудь.
Огромная спальня была наполнена предрассветной синевой. Девушка поежилась от холода и взглянула вправо — у только что захлопнутого окна стоял Роман, смотря в снежную улицу своими бессмысленными пусто-голубыми глазами.
— Душно, — хрипло сказала Дина — открой обратно.
Мужчина повернулся к девушке, нахмурился. Ничего не сказал. Открыл окно и высунулся в него. Дина опять легла, закрыла глаза и глубоко задышала, чтобы скорее уснуть.
Секунд десять в комнате было тихо. Роман шумно вздохнул, как ломака-женщина, и Дина снова к нему повернулась.
— Чего ты? — нахмурился он, увидев, как Дина смотрит на него через ладонь с широко расставленными пальцами.
— Смотрю на жизнь сквозь пальцы, — девушка кокетливо повертела растопыренной ладонью перед сщуренными по-актерски глазами — не хочу ее знать.
Роман вернулся в постель, лег на бок лицом к Дине и, слишком крепко схватив за запястье, уложил ее руку на кровать. Ослабил хватку и, как бы извиняясь, погладил тыльную сторону ее костлявой кисти.
— Ну? — он усмехнулся и придвинулся ближе.
Дина вздохнула, перевернулась на спину, закатила глаза к потолку и с потолком же заговорила:
— Смотрю на жизнь сквозь пальцы, чтобы ее не понимать, чтобы видеть только фрагменты, чтобы от нее отстранится и стать не участником, а наблюдателем. Видеть фрагменты и использовать их в книге.
— Ты теперь говоришь совсем как Рита.
— Да… Рита хорошая — Дина продолжала говорить с потолком — Она меня удерживает в жизни. Так заботится! Мне сейчас очень тяжело из-за Артема, а она помогает.
— Че ж ты не с ней? — вышло грубовато.
Дина повернула голову к мужчине и состроила страдальческую гримасу.
— Она очень напористая. Звала меня с ними на дачу на все каникулы. Я так не могу. Очень много внимания. Душно.