— Не может быть! — Усомнился Ваня в такой расчетливости и коварстве своей возлюбленной. — Она же девицей была…, - и осекся. Не хорошо о таких вещах в обществе говорить.
— Ты как маленький, Лудильщиков. — Вздохнула Пелагея. — Маргарита из целительниц! Да, если хочешь знать, на первом курсе у девчонок Восстановление Девственности — самое ценное заклинание. За него некоторые, что хочешь отдать, бывают готовы. К открытой-то продаже оно запрещено. Кстати, а это мысль! Можно так ославить этих клуш целительниц, что на них никто из парней и не взглянет! И Ваню выставим жертвой коварной обольстительницы, ему же нужно будет оправдаться, когда шумиха по поводу напечатанного в газете завтра начнется. Тут важно вовремя правильно расставить акценты, а то мало ли… Жертву аферистки дополнительно ректору наказывать будет как-то не комильфо. Ну, по крайней мере, может, не исключит. Ты, Ваня, главное, на дуэли с этим Калиновским выживи, а уж прочие последствия этой интрижки мы с девчонками загладить сумеем. Да, Аня?
Вот на такой невеселой ноте и закончилось совещание в женском общежитии.
— Может, не стоит тебе завтра на занятия ходить? — Задумчиво поинтересовался Василий, когда они вернулись к себе в комнату.
— Нет. Убегает и прячется виноватый. Если я хочу закончить это училище, надо мне постараться все вытерпеть. Раз уж такой дурак! — Ваня демонстративно стал взбивать подушку, показывая другу, что намерен срочно лечь спать и не надо его сейчас грузить разговорами, которые ни к чему не приведут. Но Васька еще пожелал до сна обсудить одну тему:
— А с этим Калиновским как думаешь поступить? Ну, если он и в самом деле явится вызывать тебя на дуэль?
— Как получится. Бежать, так точно не буду.
— Тебе, как вызываемому лицу, выбирать оружие. Потребуй пистолеты, так хоть какой-то шанс выпутаться. И давай с завтрашнего дня все тренировки на них сосредоточим.
— Давай сосредоточим… Ты, Васька, не обижайся, я не настроен сейчас разговаривать. Давай утром продолжим разговор. — И в комнате стало тихо.
Утром, когда проснулся, Иван долго не мог понять, отчего у него так тяжело на душе. Милосердная память постаралась заретушировать вчерашние негативные воспоминания, оставив на поверхности лишь это давящее непонятное чувство. Но, словно пелену прорвал, разом вспомнил. Легче на душе не стало, но хоть ощущение собственной целостности вернулось. Поднялся, принялся собираться на занятия.
Первые пару занятий все шло как обычно, Ваня даже засомневался, а ознакомился ли кто-нибудь с той вчерашней гадкой статьей в газете. Все стало гораздо хуже, когда он зашел в столовую пообедать. Откровенные взгляды в его сторону, шушуканье. Причем не только со стороны девчонок, им-то по природе их такое положено, но и парни, зачастую Ване незнакомые только что не указывали на него пальцем. А может и указывали, Ваня ел, сосредоточенно уставившись в тарелку, поэтому мог и не заметить.