– «Перед разбитым сердцем даже абсурдность пасует».
– «Потому что слова опадают».
В сумраке шевельнулись пальцы.
– «Диалог тишины».
– «Который оглушает».
Маэль посмотрел в далекую мглу.
– Да чтоб этому Слепому Галлану с его поэмами…
По темному дну шагали армии слепых крабов, приближаясь к незнакомому свету и теплу. Маэль прищурился.
– Много умерло.
– У Эстранна были подозрения, а больше Страннику ничего и не нужно. Ужасная неудача или смертельное подталкивание. Все случилось, как она и говорила. Без свидетелей. – К’рул поднял голову, пустой капюшон повернулся к Маэлю.
– Так он победил?
Кустистые брови Маэля задрались.
– А ты не знаешь?
– Рядом с сердцем Каминсода все Пути – скопище ран и насилия.
Маэль посмотрел на запеленутый труп.
– Там был Брис. И через его слезы я видел. – Он долго молчал, проживая чьи-то воспоминания. Потом внезапно обхватил себя руками и нервно вздохнул. – Во имя Бездны, этих Охотников за костями стоило видеть!
Во тьме под капюшоном проявилось слабое подобие лица, блеснули зубы.
– Правда? Маэль, это правда? – прорычал он с чувством. – Еще не все. Эстранн совершил ужасную ошибку. Боги, да все совершили!
К’рул замолчал, потом вздохнул и снова повернулся к огню. Его бледные руки повисли над пульсирующим пламенем горящего камня.
– Я не останусь слепым. Двое детей. Близнецы. Маэль, мне кажется, мы не должны потворствовать желанию адъюнкта Тавор Паран оставаться неизвестной для нас, неизвестной для всех. Что это за страсть – все делать без свидетелей? Не понимаю.
Маэль покачал головой.
– В ней такая боль… нет, я не осмелюсь подобраться ближе. Она стояла перед нами в тронном зале как ребенок, скрывающий страшный секрет, с непомерным чувством вины и стыда.
– Возможно, мой гость знает ответ.
– Для этого он и был тебе нужен? Просто чтобы удовлетворить любопытство? Нравится подглядывать, К’рул? В разбитое женское сердце?
– Отчасти, – сознался К’рул. – Но не из жестокости и не от тяги к запретному. Ее сердце пусть остается ей, защищенное от любых поползновений. – Бог взглянул на завернутый труп. – Нет, эта плоть мертва, но душа остается сильной, пойманной в собственный кошмар вины. И я освобожу ее от этого.
– Как?
– Готов действовать, когда настанет время. Готов действовать. Жизнь за смерть, и ничего не попишешь.
Маэль шумно вздохнул.
– Тогда все падет на ее плечи. Плечи одинокой женщины. Армия уже побита. Союзники изнемогают от жажды предстоящей войны. А враг поджидает их всех, непреклонный, с нечеловеческой самонадеянностью, жаждущий пустить в ход идеальную ловушку. – Он закрыл ладонями лицо. – Смертная женщина, которая отказывается говорить.