.
– Думать о чем?
– Не знаю, стоит ли говорить.
В его голосе звучала печаль. Араникт наполнила легкие дымом, медленно выдохнула.
– Могу поспорить, Брис, уже слишком поздно.
– Я раньше никогда не влюблялся. Не влюблялся так. Никогда не чувствовал себя настолько… беспомощным. Как будто, сам того не заметив, отдал тебе всю свою силу.
– И в детских историях такого не рассказывают, – ответила Араникт. – Принц и принцесса, оба отважные и сильные, равные в великой любви, которую завоевали. Сказка кончается взаимным восхищением.
– Какой-то кисловатый привкус.
– Привкус самовосхваления, – сказала она. – Во всех этих сказочках прячется нарциссизм. Фокус – в зеркальном отражении героя; принцесса для принца, принц для принцессы, но на деле он один, сам с собой. Речь о любви благородного к себе. Герой получает прекраснейшую возлюбленную за свое мужество и достоинства.
– И эти возлюбленные – всего лишь зеркала?
– Из блестящего серебра.
Она чувствовала на себе его взгляд.
– Однако, – сказал он, помолчав. – У нас ведь не так, правда? Ты не мое зеркало, Араникт. Ты другая. Я не отражаюсь в тебе, как и ты не отражаешься во мне. Так что же такое мы нашли и почему я преклоняю колени перед этим?
Огонек самокрутки сверкнул как зарождающееся солнце, только чтобы угаснуть.
– Откуда мне знать, Брис? Я словно смотрю с такого угла, который никому больше недоступен, и ничто не разделяет нас; яркий свет – и твои защитные сооружения испаряются. Поэтому ты чувствуешь себя беззащитным.
Он хмыкнул.
– Но у Тегола и Джанат не так.
– Да, я слышала о них, и мне кажется, что, куда бы ни смотрел один, второй смотрит в другую сторону. Он – ее король, а она – его королева, а все остальное проистекает из этого. Думаю, такая любовь крайне редка.
– Но у нас не такая, Араникт?
Она не ответила. Да и что сказать? Я как будто раздулась, проглотив тебя живьем, Брис. И я чувствую в себе эту тяжесть, какой не чувствовала прежде никогда. Она отбросила окурок.
– Ты слишком беспокоишься, Брис. Я твоя возлюбленная. На этом и остановимся.
– Но ты еще и моя атри-седа.
Она улыбнулась во тьме.
– Потому-то, Брис, я здесь.
– То есть?
– Что-то прячется. Вокруг нас, неуловимое как дым. Оно проявилось пока только раз, во время боя, среди малазанцев – там, где адъюнкт лежала без сознания. За всем этим таится чья-то рука, Брис, и я ей не доверяю.
– Где лежала адъюнкт? Но, Араникт, то, что произошло там, спасло жизнь Тавор и, вероятно, жизни остальных Охотников за костями. На’руки бежали от этого места.
– И все же мне страшно, – настаивала она, вынимая новую самокрутку с растабаком. – Союзник должен открыться.