Отметим еще один важный момент. Активные удовольствия могут отличаться количественно: всегда можно съесть что-то еще. Но состояние удовлетворения, когда ты наелся и чувство голода исчезло, неисчислимо. Если ты уже сыт, то, продолжая есть, ты не станешь более «неголодным». К статическому удовольствию нельзя ничего добавить. Если попытаться, то дело может кончиться несварением желудка, что будет скорее страданием, нежели наслаждением. Поэтому Эпикур считал, что стремление к удовольствию ограничено. Предел наступает, когда мы достигаем состояния статического наслаждения. Как говорил сам Эпикур, «не увеличивается удовольствие в плоти, когда устранено страдание, происходящее от недостатка, но оно только разнообразится»[16]. Иными словами, когда мы более не голодны, новая еда нас только позабавит, что несущественно в сравнении с базовой потребностью утолить голод. Жажда удовольствий оказывается, по сути, стремлением унять страдания: не быть голодным, не мерзнуть, не болеть – словом, не ощущать ничего неприятного. Таким образом, эпикурейское наслаждение не имеет ничего общего с обжорством. Это достижение удовлетворения скромными, но необходимыми средствами.
Пока мы говорили только о телесных наслаждениях и страданиях: активном удовольствии от еды и статическом удовольствии от сытости. Хотя Эпикур считал, что удовольствия тела являются основой всех прочих, его гораздо больше интересовало то, что происходит в умах людей. Голод – состояние отнюдь не из приятных, но его можно вытерпеть, по крайней мере если он не затягивается надолго. Но душевные страдания, например страх или тревога, могут терзать куда сильнее и преследовать человека на протяжении всей жизни. Поэтому именно им Эпикур уделял особое внимание.
Философ обратился к изучению душевных удовольствий и страданий после размышления о настоящих причинах наших беспокойств. Приведем пример из нашего времени. Человек, который боится идти к зубному врачу, больше страдает от тревожных мыслей о предстоящем визите, нежели от сверла бормашины после должного обезболивания. Многие из нас тратят немало душевных сил, беспокоясь о возможной нехватке денег в будущем, при этом не нуждаясь в них на текущий момент. В то же время реальная физическая боль – ушибленный палец ноги или ломота в спине – какое-то время тревожит нас, но вскоре забывается. Мы хорошо справляемся с физической болью, но умудряемся страшно перенервничать, представляя ее в будущем (а ведь даже не факт, что нам будет больно). Получается, самые сильные страдания – это те, которые мы причиняем себе сами, – душевные. Но есть и хорошая новость: по крайней мере, это означает, что справиться с ними – тоже в нашей власти.