Ведь в этой непригодной для жизни тундре, над которой мы летели, шло когда-то грандиозное строительство. Рябой палач, отец советского народа, лично благословил эту «стройку 501» – дорогу от Воркуты до Игарки, сквозь Уральский хребет, в параллель Северному морскому пути. И десятки тысяч заключённых гибли здесь от холода и непосильного труда, осуществляя заведомо обречённый проект. И вовсе не случайно это строительство было почти сразу названо Мёртвой дорогой и прекращено по смерти «эффективного менеджера», как ныне именуют палача. Природа севера стремительно переварила всё, что успели рабы построить. Но воспоминания уцелевших остались.
Сидя в вертолёте, мне почему-то показалось, что мы находимся недалеко (всё сверху кажется недалеко) от посёлка Абезь, где была когда-то в лагерные времена огромная больница для инвалидов, стариков – ну, словом, для всех, кого уже сломал жестокий север. Среди множества памятных крестов и прочих мемориальных сооружений здесь есть одна небольшая памятная доска со словами гениально лаконичными: «Здесь лежат тысячи».
Тут умер великий религиозный философ (а ещё – историк и поэт) Лев Карсавин, здесь умер незаурядный искусствовед Николай Пунин (муж Анны Ахматовой), здесь, по счастью, выжил изумительный поэт Самуил Галкин (вот везение по-советски: он из-за инфаркта был вычеркнут из расстрельного списка его коллег по Еврейскому антифашистскому комитету, брошен в лагерь, уцелел и ещё пять лет прожил на воле).
А ещё здесь содержался никому почти не известный писатель со странным псевдонимом Дер Нистер. У каббалистов это слово означает – «скрытый», так именовались мудрецы-праведники, до поры скрытые для глаз современников. Хорошо, что он взял себе псевдоним, а то был бы однофамильцем великого мерзавца нашего времени: от рождения он – Пинхас Каганович. Но нехорошо (задним числом судя), что, уехав из России в 21-м году, он спустя четыре года возвратился. Ему до́ смерти хотелось увидать воочию, как живут евреи при советской власти, совершающей такой великий эксперимент. Он даже в Биробиджан съездил ненадолго – в сущности, с этой же целью. Он писал на идише и переводил на идиш – Лондона, Золя, Толстого и Тургенева. И усердно он оправдывал свой необычный псевдоним: был тих и не заметен никому. Это спасало его какое-то время. А потом постигла участь миллионов. Как-то недавно была о нём большая журнальная статья – она отменно называлась: «Скрытый классик еврейской культуры». Он написал большой роман, принесший ему всемирную славу (а недавно и на русском языке изданный) – «Семья Машбер». А умер он – от неудачной операции в лагерной больнице.