Честно говоря, Семену было интересно с ним спорить, хотя трудно, потому что для себя Николай уже все продумал, переубедить его было нельзя, да и толком Семен не знал, как это сделать, только потом стал по-настоящему размышлять, как бы можно было возразить Николаю. Договорить им не дали, подскочил краснолицый официант, выхватил из-под салфетки бутылку шампанского.
— А это вам презентик, молодые люди, от неизвестных граждан. — И тут же повел глазами в сторону.
Семен проследил за его взглядом, увидел столика через три компанию — две девушки, а с ними улыбающийся до ушей горбоносый и его корешок с бакенбардами.
— Пить будем? — спросил Николай.
— Нет, — сказал Семен.
— Тогда, папаша, отнеси назад эту шипучку, скажи — газировки не принимаем.
Пока официант размышлял, к ним уже шел, переваливаясь горбоносый.
— Не обижайте, братики. Мы же от души.
Он выдвинул стул, сел рядом с Семеном.
— А я тебя узнал, — задышал он ему в лицо. — Сейчас, при лампах, заметно. Я ж тебя по телику сколько раз видел, болел за тебя, ох ты хитрюга!
— Ты о чем?
Он ласково подмигнул Семену.
— Скрываешь? А за сборную Приморья кто по самбо выступал? — Он радостно загоготал. — Ну, выпьем, братики, за чемпиона, выпьем!
— Нет, — сказал Семен.
— Нет, — подтвердил Николай.
— А-а! — вдруг догадался горбоносый. — Лопух же я! Вы же на режиме. Ясно, ясно… А жаль. Хотели вас в нашу компашку. Ну, привет тогда. — Он взял бутылку шампанского и пошел гулять дальше.
Никогда, конечно, Семен ни за какую сборную не выступал и вообще не участвовал в соревнованиях, но ему не хотелось разочаровывать горбоносого, пусть у него будет свое утешение.
Когда они вышли из ресторана, Николай вдруг стал озабоченным, заспешил к летней гостинице, а Семен с Лизой не сговариваясь двинулись по дорожке к беседке.
Стемнело, зажглись высокие фонари на вокзальной площади. Они сели на скамью. Лиза достала сигарету, чиркнула спичкой.
— Зачем куришь?
— Ты не любишь?
— Все равно.
— Знаешь, если ты не любишь, то я брошу, мне легко, честное слово, я не очень втянулась. — И тут же бросила сигарету за барьер беседки. — Ну вот, — вздохнула она, повернулась к Семену, он видел в туманной полутьме близко от себя ее лицо, глаза ее придвинулись, Лиза положила ему руку на плечо, склонилась и поцеловала в щеку. — Ты мне нравишься, Сеня. Честное слово, ты мне по-настоящему нравишься.
Жарникова разбудили ночью:
— К телефону требуют.
Пока одевался, шел по коридору, где по обе стороны у стен стояли раскладушки, соображал: что означает этот вызов? Днем разговаривал со Спешневым, кажется, все было спокойно, делали то, что он приказал сделать к приезду Кирилла Максимовича. Пока Жарников приближался к комнате дежурной, тревога росла в нем, и взял он трубку, ощутив, как пересохло в горле.