— Домой, в Москву.
— Бывал… Но трудно мне, понимаешь, в больших городах жить. Я больше к поселкам привык, там все на ладони, всю жизнь понять можно… Придется же, однако, в городе место искать. Пора на оседлость переходить. Только пока еще окончательно не решил, где столб поставлю.
На небольшой эстраде заиграл оркестр, было душно, пахло пригорелым маслом из кухни; Семен сильно проголодался за день и, когда принесли котлеты, накинулся на них; Николай же ел лениво.
— План серьезный имею, — сказал Николай. — Его в поселке не докажешь.
— Интересно, — сказала Лиза. Она так, по глоточку, по глоточку, и допила свою рюмку коньяку, сидела раскрасневшаяся, глаза блестели.
— Ты, девочка, на меня крик подняла, — усмехнулся Николай. — А бьюсь на что угодно, ни фига не поняла, о чем речь.
— Меня Лизой зовут.
— Красиво, — улыбнулся Николай. — Имя нормальное. И понять, конечно, мои слова ты не можешь, потому только папу и маму знаешь, а я все снизу посмотрел: завод, тайгу, стройку, ну, и еще кое-чего. Кто же может больше судить, про что народец мечтает, — ты или я?
— Это ничего не значит, — сказала Лиза. — Да и не берусь я за всех думать. Только за себя. А можно через все пройти и ничего не увидеть — как ведь смотреть.
— Это верно. Только ведь ты думаешь — ты правильно видишь, а я думаю — у меня глаз зорче. Ты свое мнение придумала или от чужих взяла, а я среди людишек, как золотишко, по крупицам намывал. Потому и груз мой ценней. — Он опять улыбнулся своей неожиданной, яркой улыбкой. — Мы, ребята, с вами как встретились, так и расстанемся, и, может, никогда наш путь не перехлестнется, и я могу с вами открыто говорить. Я на свой план пять лет положил, срок немалый, но и размах серьезный. Конечно, институт кончать надо. Три курса вечернего у меня есть, полтора года — и поплавок на лацкан получу. Без него вверх не вытянешь. Потом дело в руки возьму — участок или цех, там видно будет, важно, чтоб дело. Порядок там у меня будет правильный. Один умный человек сказал: «Производительность есть только исполнение работы наилучшим способом». Вот здесь вся наука, если хочешь знать. Работник должен быть работник, и это в нем главное. Болтуны не для дела, настоящее можно вытянуть работой, а не всякими там рассуждениями. Что, не согласен, солдат?
— Нет. По-моему, совсем по-другому.
— А как?
— Человек не может быть подчинен только делу, — сказал Семен. — Он должен думать и чувствовать, уметь отличать себя от того, что делает. Иначе придет к самому что ни есть животному образу жизни.
— Ха! — хмыкнул Николай, глаза у него радостно и азартно светились. — Чепуху мелешь. А вот ты послушай работяг, они тебе скажут: в настоящем деле сильная рука должна быть, чтоб правильно направляла. А если каждый будет рассуждать, все в разные стороны потянут. Направлять, конечно, не каждому дано, для этого сила нужна, смелость, удача. А тот, кто в удачу свою не верит, тому один путь — в работники, там он может свое счастье найти: хороший заработок, а стало быть, хорошую еду, жилье и все другие удовольствия. Получай и радуйся. Все, солдат, просто и ясно, только так и надо. Вот и хочу я себя испытать на таком деле, чтобы размах был. Пусть сначала цех, а если удача будет, то и дальше. Зазорного тут нет, если чувствуешь, что можешь. Не бойся, я к своему приду, если что задумал — добьюсь.