Казаки согнали манз в одну кучу.
— Ну, — спросил Зотов того манзу, что шёл к ним, — где бумага, паря? Кто стрелял?
— Сталший стлеляла. Бумага у него, однако, капитана — сказал манза, упорно называя подхорунжего капитаном, хотя и видел у него на погонах одну звёздочку, а не четыре.
— Я, паря, подхорунжий, а не подъесаул — возразил Зотов.
— Мой голова совсем худой, однако, моя не понимай — подхолунзий, подесаула, тлудный луский слова.
— Врёшь, косоглазый, всё ты понимаешь!
— Зачем лугаешься? Ты сталший — значить капитана.
— Лукавишь, чёрт косоглазый, нет при них никаких бумаг!
— Моя ничего не знай. Сталший плиходила, сталший говолила, люди собилай, лес луби, деньга получи. Деньга ты дашь?
— Обнаглел! Ладно, разберёмся.
Казаки решили разделиться: часть их будет сопровождать манз, которые погонят плоты к казачьему посёлку и будут ждать начальство, которое решит судьбу древесины и манз, а другие проводят городских, как они их называли, до ближайшей станции Уссурийской железной дороги, а, потом, чуть дальше, до предгорий Сихотэ-Алиня.
К вечеру этого дня со станции во Владивосток ушла телеграмма на имя Левицкого следующего содержания: «Вышли на намеченный маршрут».
А на следующий день на ту же станцию пришёл китаец и протянул телеграфисту смятую бумагу, в которой были завёрнуты деньги, а на бумаге — адрес во Владивостоке и текст телеграммы: «Дядюшку встретили».
Когда обе эти телеграммы дошли до Крабеля, он понял, что зайцы побежали в одну сторону, осталось только ждать, какой из них попадётся к нему в руки.
— И какая дальнейшая судьба намечается у тех дров, что мы отбили у манз? — поинтересовался Дудек у Вязова.
— Это не только дрова, сударь — ответил Спиридон Вязов. — Там и ценный лес есть. Лес-то царя-батюшки. Продадут. И дрова тоже. А деньги в казну пойдут. Сейчас война! А она, зараза, денег требует.
— У царя золота не меряно! — сказал Суздальцев.
— И что ж теперь, ценную древесину китайцам даром отдать?
Суздальцев не нашёлся, что ответить простому казаку, так пекущемуся о царской казне, как о собственной мошне. Он-то с товарищами по партии был здесь для того, что бы помочь своей партии свергнуть царский режим с его казной, войной и казаками.
Они ехали на станцию отправить телеграмму Левицкому.
От станции их путь лежал по просёлочной дороге на юго-восток. Два с половиной дня им предстояло быть вместе с уссурийцами. Два с половиной дня казаки обучали их азам обращения с лошадьми.
На востоке с севера на юг высилась громада Сихотэ-Алиня.
За старообрядческой деревней, в предгорье у реки встали на последнюю ночевку. Наутро казаки собирались назад.