— Нет — сказал Пилипчук — пятеро косоглазых и вон шестой у сосны, вроде как, русский.
— Да, да, вижу. Чего-то разгружают. Контрабандисты. Тот русский с саквояжем. Значить покупает чего-то. Наверняка в саквояже деньги, иначе, зачем с ним по ночам таскаться? Ну, братцы, сделаем «эксик»? Пан говорил, что надо подумать на счёт «экса». А тут и думать не чего — вот он. Пока думать будем — момент упустим. Впятером справимся?
— Если тихо, то справимся — откликнулся Кумарёв.
— А что тут шуметь? — сказал Пилипчук. — Всё по-тихому и надо!
И, распределив роли, они змеями уползли в темноту, к берегу, освещённым лунным светом.
Гордей Пилипчук первый подобрался к русскому с саквояжем. Левой рукой заткнул ему рот, а правой чиркнул ножом по горлу. Тот захрипел, падая.
— Да, тихо ты — прошипел ему Гордей, удерживая от резкого падения, тихо положил тело бедняги на землю. Саквояж его оказался в руках эсера.
Кумарёв со «своим» китайцем тоже справился по-тихому. У Рогачёва так не получилось. Китаец что-то услышал, обернулся, сделал подсечку нападавшему врагу. Иван упал, китаец с силой ударил его кулаком по голове. Голова раскололась, попав между камнем и кулаком. Дудек понял, что их засекли, и в упор выстрелил в своего китайца, убил наповал, и пальнул в другого китайца, убившего Рогачёва. Китаец схватился за бок, закрутился на одном месте и повалился на землю. Ганин в это время взмахом кистеня раскроил череп своему противнику. Пятый, здоровенный китаец, среагировал мгновенно и выстрелил два раза в Гордея. Попал, но не убил. Пилипчук выругался, бросил саквояж, куда угодила первая пуля, схватился правой рукой за левое плечо, на рукаве проступила кровь. Китаец прыгнул в сторону, ещё два раза выстрелил по нападавшим, развернулся, чёрная коса его мотнулась за спиной из стороны в сторону, и скрылся в лесу. Дудек и Кумарёв ответили выстрелами, но, судя по всему, не попали.
Гордея быстро перевязали, подняли саквояж и осмотрели место схватки. Подошли к полу разгруженной лодке, вытащенной на берег. Оттуда выпрыгнул китаец и помчался в лес. Дудек и Кумарёв выстрели, но промахнулись, китаец ушёл.
В лодке лежали новенькие трёхлинейки, в основном казачьи карабины, патроны к ним, револьверы «смит и вессон» в русском варианте и опять же патроны. Эссеры взяли по коробке патрон, по десять трёхлинеек и десять револьверов и поспешили удалиться, правда, задержались на секунды у трупа Рогачёва, постояли, прощаясь, сняв шапки.
— Прощай, дорогой товарищ Ван, не обессудь.
С тем и ушли, нагруженные добычей. В саквояже оказались деньги ассигнациями и золотыми царскими червонцами. Пуля китайца прошила насквозь пачку ассигнаций и застряла в червонце, расплющилась о царскую голову. Дудек ругался: