Мальчишка вышел из конюшни и поплёлся к отдельной постройке, служившей хозяину кабинетом. Судя по тому, как высоко стояло солнце, он сильно проспал: должен был начать работу ещё часа два назад. Удивительно, как он вообще умудрился уснуть? Тайком пробравшись на конюшни, он добрую часть ночи провёл не сомкнув глаз в стойле Полночи. Пытался согреться, укрывшись попонами, но холод словно шёл изнутри тела, и, что бы он ни делал, шею, плечи и голени покрывала гусиная кожа. Под утро его начало сильно знобить, и Шентэл подумал, что заболевает, но сейчас, на ласковом сентябрьском солнышке, от начинающейся лихорадки не осталось и следа. Лишь в голове глухо стучал тяжёлый молот, отлетая от её стенок, словно голова изнутри была резиновой, да очень хотелось пить.
В кабинете Норман нервно барабанил ухоженными ногтями по письменному столу, перед которым стояли двое безучастных жандармов. Он уже запутался, что же нервировало его больше: присутствие представителей власти или те новости, которые они ему принесли. Ночью в Грэдо дотла сгорел дом. На пепелище нашли тело взрослого человека, но соседи сказали, что там жил ещё мальчик. Мальчик работал на конюшнях и в этот день схоронил мать. Вернулся ли он домой после кладбища, никто не видел. А раз не видел, значит, парень мог быть жив.
На конюшнях Шентэла тоже никто сегодня не встречал, хотя его смена давно уже началась; но жандармы попросили проверить тщательнее: конюшни-то большие! И вот затянувшемуся Норманову ожиданию пришёл конец: дверь кабинета отворилась, и через порог перешагнул длинный тощий парень.
— Ну вот, — с облегчением усмехнулся Норман, — живой! — но тут же спохватился, напялив на лицо выражение, приличествующее ситуации. — Мальчик, тут такое дело… С тобой хотят поговорить эти господа, они тебе всё объяснят.
— Ты Шентэл Шилдс? — дежурным тоном спросил один из жандармов.
Мальчишка нехотя кивнул:
— Винтерсблад. Предпочитаю фамилию матери, — мрачно ответил он.
— Где ты был этой ночью? — не обращая внимание на его замечание, продолжил жандарм.
— Я был здесь, — Шентэл неуверенно оглянулся на Нормана, — простите, сэр, я тайком пролез в стойло к Полночи и нечаянно там уснул.
— Что ты тут забыл посреди ночи? — удивился Норман.
— Сэр, — вмешался жандарм, — вопросы должен задавать я.
— Да, да, конечно! — Норман легонько коснулся кончиками пальцев губ. — Не смею мешать, господа!
— Зачем ты пришёл на конюшни, парень? — спросил жандарм.
— Я вернулся с похорон матери, — словно через силу произнёс Шентэл. — Отец напился. Я не хотел оставаться с ним и сбежал.