– Всегда так было, – ответила До. – И я никогда тебя не забывала. Часами смотрела на твои окна. Воображала, что спасаю тебя при кораблекрушении. Целовала твои фото.
До запнулась, ей было трудно говорить, лежа на ковре под тяжестью Ми, которая сидела на ней верхом, прижимая к полу ее запястья.
– Ого, ну надо же! – подытожила Ми.
Она встала и направилась в свою комнату. Через минуту До услышала, как течет вода в ванной. Потом она тоже встала с пола, вошла в спальню Ми, порылась в шкафу в поисках пижамы или ночной рубашки. Попалась пижама. Точь-в-точь ее размера.
В ту ночь она спала на диване в холле. Ми лежала в соседней комнате и без конца болтала, повышая голос, чтобы ее было слышно. Она не стала принимать никаких снотворных. Вообще-то она часто ими баловалась, вот почему она так внезапно уснула в тот первый вечер. Она говорила: «Додоброй ночи, До!» (тут нужно было смеяться), а потом опять продолжала свой монолог.
Часа в три ночи До проснулась и услышала ее рыдания. Она бросилась к Ми и увидела, что та разметалась по постели, сжав кулаки и заливаясь во сне слезами. До потушила лампу, укрыла Ми одеялом и снова легла.
Следующим вечером у Ми в гостях был «один знакомый». В трубке телефона кафе «Дюпон-Латен», откуда звонила До, довольно четко слышалось, как «один знакомый» спрашивает, куда делись его сигареты. Ми ответила: «На столе. Прямо на тебя смотрят».
– Мы сегодня не увидимся? – спросила До. – У тебя там парень? Ты с ним идешь куда-то? Давай встретимся позже? Я могу тебя подождать. Могу расчесать тебе волосы. Я сделаю что угодно.
– Не изводи меня, – ответила Ми.
Той же ночью, где-то после часа, она постучалась в номер До в гостинице «Виктория». По-видимому, Ми слишком много пила, слишком много курила, слишком много говорила. Вид у нее был унылый. Теперь уже До раздела ее, дала свою пижаму, уложила в кровать, обнимала ее, не смыкая глаз, до самого звонка будильника и повторяла про себя: «Это не сон, она здесь, она моя, я пропитаюсь ею, и когда мы расстанемся, я сама стану ею».
– А тебе обязательно идти на работу? – спросила Ми, открыв один глаз. – Давай-ка ложись обратно. Я внесу тебя в реестр.
– Куда?
– В расчетный лист зарплаты крестной. Возвращайся в постель. Я плач[у].
До стояла одетая, готовая выйти из дома. Он ответила, что это идиотизм и она не игрушка, которую сначала берут, а потом бросают. В банке ей ежемесячно выдают зарплату, на которую она живет. Ми села в постели – свежее, отдохнувшее личико, в глазах ни следа сна, только ярость.
– Ты рассуждаешь, совсем как один мой знакомый. Раз я говорю, что буду платить, значит, буду! Сколько ты там получаешь в своем банке?