– Это был ты! – завороженно шепчет Сольгерд, поднимая глаза на Брегира и узнавая его взгляд, взгляд умирающего на пледах для пикника воина. – Ты спас отца от стрелы. Закрыл его собой. Ты был его телохранителем! – её пальцы сами тянутся к старому шраму на левом плече, но Брегир избегает прикосновения, наклонившись за рубашкой.
– Я был телохранителем цесаревны, – сухо бросает он, одеваясь.
Близился полдень. В голове Сольгерд жужжал рой вопросов, но задавала она их всё реже – всё равно Брегир не отвечал.
– Почему я не помню тебя после? Ты перестал служить отцу?
– После я стал… непригоден для службы цесарю, – это был единственный ответ, которым удостоил её воин. Об остальном приходилось догадываться самой, и каждая следующая догадка была невероятнее предыдущей.
Они выехали на небольшую полянку, поросшую травой почти в человеческий рост.
– Где-то здесь была заброшенная охотничья яма, – пробормотал Брегир, пуская коня по краю поляны, чтобы ненароком не угодить в ловушку. Внезапно животное остановилось, а потом в испуге попятилось, и из травы по ту сторону поляны поднялся на задние лапы высокий косматый медведь. Сольгерд тихонько ахнула.
– Ш-ш-ш, – зашипел над её ухом Брегир, успокаивая то ли девушку, то ли лошадь, то ли всех сразу, – не делай резких движений. – Он медленно повернул коня обратно в лес, не выпуская из вида медведя, который, казалось, и не думал на них нападать. Но стоило путникам убраться под сень деревьев, зверь выбежал на середину прогалины, вновь встал на задние лапы и заревел. Испуганная лошадь взвилась на дыбы и едва не выкинула Сольгерд из седла, но Брегир удержал её и утихомирил коня. Медведь закричал, и сжавшаяся в седле девушка услышала в этом рёве отчаяние и боль. А через мгновение раздался другой, приглушённый и слабый рык.
– Что это, Брегир? Медведь ранен?
– Нет, он вполне здоров, как видишь. – мужчина подстегнул коня, чтобы побыстрее убраться от опасного места.
Рёв раздался ещё раз, но уже гораздо дальше.
– Ты слышишь, как он кричит? И кто-то ему отвечает! – не унималась Сольгерд.
– Это медведица. И медвежонок. Видимо, он провалился в старую яму.
– И не может выбраться? Брегир, он не сможет выбраться сам? – девушка повернула к мужчине обеспокоенное лицо. – Брегир?
– Такие ямы делались как раз с этой целью. Чтобы зверь не смог из неё выбраться.
– И что же теперь будет с медвежонком? Он погибнет там? А мать? Подожди, останови коня!
Мужчина не обращал внимания на её вопросы, и цесаревна попыталась отобрать у него поводья или хотя бы соскочить с седла. Не вышло ни того, ни другого.