– Как же я рад видеть тебя живой и невредимой! Ты посмотри на себя, ты вся измучена, – он коснулся её щеки унизанной перстнями рукой, и цесаревна, сделав шаг навстречу, обняла его, уткнулась лицом в душистый шёлк камзола, чтобы скрыть невольную гримасу гадливости и отчаяния.
– Как же я рада вновь быть дома! – простонала она и разрыдалась.
– Ах… ну… что ж… – оторопевший Рейслав самодовольно заулыбался, поглаживая её по чёрному шёлку волос, – и я счастлив, милая, мы все так за тебя волновались!
Сольгерд сжимала в объятиях до дрожи ненавистного ей Рейслава, дышала его дорогим, тошнотворным ароматом, слышала его фальшивый шёлковый голос, доставлявший её ушам почти физическую боль. Она ощущала, как его пальцы, словно тараканы, ползали в её волосах, и рыдала. Рыдала от бессильной ненависти и отвращения к нему, рыдала о том, что самое страшное – ещё впереди, и иного способа вернуть Брегира не существует.
Её проводили в прежние покои, Рейслав приставил к ней новых служанок, но позволил вернуться старой Келлехерд. Служанки помогли Сольгерд принять ванну, натёрли её кожу благовониями, расчесали волосы. Нянюшка в их присутствии лишь охала и плакала будто бы о том, что довелось пережить её деточке, на самом же деле – о том, что пережить ещё предстоит. Она не знала, что случилось, почему Сольгерд вернулась, но спросить при служанках не смела – наверняка им велено всё внимательно слушать, а потом доносить Рейславу.
Он пришёл на следующее утро, когда девушки причёсывали Сольгерд. Кивком головы выслал всех из комнаты и присел рядом с цесаревной, глядя на неё в золочёное зеркало.
– Ты отдохнула, милая?
Сольгерд кивнула, не в силах выдавить из себя хотя бы слово.
– Хорошо. – Пальцы Рейслава скользнули по её обнажённой шее к основанию роста волос, царапая нежную кожу массивными перстнями, – помнишь, о чём мы договаривались, прежде… прежде, чем тебя похитили? Осталась неделя траура, а потом мы сыграем свадьбу, так ведь, милая?
Сольгерд ещё раз кивнула, не отрывая взгляда от отражения его хищных глаз.
– Вот и славно, – сказал Рейслав, поднимаясь, а потом резко дёрнул девушку за основание полузаплетённой косы, запрокинул её голову назад и склонился к её лицу почти вплотную. – Знаешь, милая, мне совсем не интересно, похитили тебя или ты сама сбежала, – не меняя вкрадчивого тона, произнёс он. – Главное – теперь ты здесь. Если и дальше будешь вести себя осмотрительно и ласково – будешь жить, не зная лиха. Но сохрани тебя боги от глупостей! – с угрозой произнёс он.
***
Приставленные к Сольгерд служанки ни на миг не оставляли её наедине с нянюшкой (Рейслав не доверял старой Келлехерд, и не напрасно), и у них не было возможности поговорить.