Пытаюсь вспомнить, что же произошло, не оторвало ли мне ноги в сражении, раз я их не чувствую. Ничего не выходит. Чьи-то большие прохладные ладони щупают мой лоб, обтирают лицо влажной тканью. Хочу попросить воды, но ничего не получается, как бывает, когда пытаешься звать на помощь во сне. Но мою жажду угадывают — пропитанная водой ткань касается губ. Не могу сделать глоток, но влага просачивается в рот и дышать становится чуть легче.
Я блуждаю где-то в темноте болотистого леса, почти по пояс проваливаюсь в вязкую грязь. Пытаюсь не падать, хвататься за древесные стволы, чтобы сохранить равновесие, но они не выдерживают меня, погружаясь в зыбкую жижу. Не могу понять, где я и как сюда попала. Вокруг темно — наверное, ночь. Стараюсь сориентироваться по звёздам, но над головой лишь плотная паутина голых мёртвых веток.
Я выдохлась, вытаскивая из трясины то одну, то другую ногу, силясь сделать хотя бы шаг, но не двигаюсь с места. Я выдохлась, но стоит перестать шевелиться, как болото затянет меня, задушит, переварит. И я продолжаю барахтаться.
«Давай, Скади Грин, я в тебя верю!» — шепчет мне на ухо чей-то голос, и то, что он есть, здесь, со мной, где нет больше ничего, кроме липкого отчаяния, боли и смертельной усталости, не позволяет сдаться.
«Я не отпущу тебя, Скади Грин. Не отпущу».
***
— И как вы догадались, что подполковнику Грин грозит опасность, майор? — агент тайной полиции склонился через стол ближе к Сандерсу.
— Так ведь она вышла, а следом этот. А до того они поспорили. Ну вроде как он ей сказал что-то эдакое, а она его послала.
— Послала? Подполковник Грин? — не поверил агент.
— Ну как послала, не на …, конечно, как-то вежливо. Но смысл тот.
— И?
— И потом пошёл за ней, обед свой не доел.
— Это я понял, — красивое, вежливое лицо агента нетерпеливо скривилось, словно ему приходилось беседовать со слабоумным, — дальше что?
— И я за ними. Дай, думаю, посмотрю, вдруг что. Нашёл их в первой же подворотне. Он ей в рожу… простите, в лицо, — заметив явное недовольство агента, поправился Сандерс, — дал, к стене прижал да лапами своими под рубашку ей лез.
Породистые брови допросного заметно хмурились, пока тот делал какие-то пометки в своём блокноте.
— Продолжайте.
— Ну я заорал ему, что, мол, гнида, делаешь, бросился на него, и вот, — майор красноречиво обвёл ладонью избитое лицо.
— Дальше.
— Так и всё. Приложил он меня по темечку. Когда я очухался, ни Винтерсблада, ни Грин. В подворотне — кровища. Не думаю, что дамочка могла бы этого урода отделать и труп в парке закопать.
— Без фантазий, пожалуйста! — поморщился агент. — Имейте уважение! Скади… подполковник Грин может быть в плену или даже убита.