Наконец, планы капитана мушкетёров были наиболее размытыми и неопределёнными, ибо ему самому было неясно, какую именно пользу он сможет извлечь из благосклонности принцессы. Однако он твёрдо решил не отступать ни перед чем, любой ценой вернув герцогине де Монпансье братскую привязанность короля. Рассчитывал он при этом лишь на августейшее благоволение к его персоне. И следует признать, что такой расчёт, при всей своей кажущейся зыбкости, был для того времени куда надёжнее, чем все остальные.
Итак, патриотизм, ненависть и честолюбие – три сильнейших человеческих чувства – намеревались вступить в схватку с непреложной волей Короля-Солнце. Одному либо двум из них неминуемо суждено было потерпеть поражение, но возможный триумф затмевал все прочие соображения, заставляя идти на риск.
В то самое время, когда окрылённый Пегилен покидал покои Великой Мадемуазель, по Версалю разнеслась весть о том, что из Сен-Клу прибыл брат короля. И потому барон, возвращавшийся к друзьям, вошёл в зал одновременно с блестящей свитой Филиппа Орлеанского. Де Гиш и Маникан немедленно отделились от товарищей и поспешили к Лозену. Они поздоровались с непринуждённой искренностью друзей, давно не видавших друг друга.
– Однако, Гиш, ты стал редким гостем при дворе. Того и гляди, зачахнешь в провинции.
– Ах, я научился наслаждаться нашими скромными увеселениями. Теперь я нахожу их куда более изысканными, нежели пышные торжества в Сен-Жермене или Фонтенбло.
– Довольно странно слышать подобные речи от Граммона. Ты, верно, шутишь, друг мой!
– Нисколько, Пегилен. Со времени последней своей опалы я страшусь двора.
– Ба! Да ведь с тех пор прошло уж года полтора. Король совершенно об этом позабыл, уверяю тебя.
– Оно и к лучшему. Постараемся же не напоминать ему ни о чём.
– Как угодно, де Гиш. Но, если ты только пожелаешь, я берусь примирить тебя, друга моего детства, с королём. Согласен?
– Весьма признателен, но это излишне. Я действительно не собираюсь возвращаться ко двору, разве что вместе с… принцем.
«Вон оно что, – подумал гасконец, пристально глядя на друга и припоминая беседу с герцогиней, – ты-то, конечно, не вернёшься в Версаль без принца. Чёрт побери, почему не сказал он сразу: «Разве что вместе с принцессой!»
Вслух же он искренне произнёс:
– Я понимаю тебя.
– Очень рад этому. Но разреши теперь и мне полюбопытствовать.
– Изволь.
– Отчего у тебя такой цветущий вид? Ведь верно, Маникан, Пегилен прекрасно выглядит?
– У господина барона превосходный костюм, – тоном знатока заметил по обыкновению разодетый Маникан.