— Сейчас… Аля! Что ты натворила! Ты же послала всем. Я смотрю и в шоке: в списке адресатов он сам, твоя мать, его дочь, все наши… Аля, там директриса! Ты с ума сошла?
Это последнее, что Алина запомнила до глубокого провала, из которого ее вытащил собственный крик.
Сначала ей на лицо и грудь опустилось большое, мокрое и очень холодное полотенце, потом она, отбиваясь и выбираясь из-под него, услышала собственный крик — вой, как будто со стороны:
— Я прошу… Я прошу… Пожалуйста, я умоляю…
— Алина, — добрался наконец до ее слуха громкий голос матери. — Алина, прекрати орать. Если ты сейчас не придешь в себя и не объяснишь нам хоть что-нибудь, — я срочно вызываю перевозку из неотложной психиатрической помощи. Да, Никита, я сделаю это. Мы несколько часов ведем себя так же нелепо, как она.
Алина разлепила опухшие веки, свет скальпелем вонзился в ее воспаленные глаза, резкая боль вернула сознание, а с ним страх.
Рядом с ее кроватью стояли мать и Никита. За ними у стенки — Ира, она смотрит с ужасом, прижав ладонь ко рту.
— Мама, не делай этого, — прохрипела Алина. — Ты же знаешь, мне не нужна такая помощь. Ты лучше других это знаешь.
— А что тебе нужно? Ты без конца кричишь: «Прошу, умоляю». О чем, Алина?
— Не знаю. Наверное, чтобы мне помог папа.
— В чем именно тебе нужна помощь?
— Унять боль. Ты такое не поймешь, мама.
— Тебе явно лучше, раз ты сразу…
— Вера Васильевна, — решительно прервал ее Никита. — Этот допрос и выяснения сейчас неуместны. Пожалуйста, прекратите. Вам с Ирой лучше пойти сейчас на кухню и приготовить Алине чай, что-то из еды. Возможно, она хочет что-то мне сказать.
Когда они остались одни, Никита сел на краешек кровати, осторожно коснулся руки Алины и произнес тихо, медленно, как будто на самом деле говорил с буйным сумасшедшим или с переставшим соображать от потрясения ребенком:
— Я так сказал, чтобы они вышли. Тебе сейчас ничего не нужно мне говорить. Давай я попробую что-то предложить сам. Ты готова послушать? Просто кивни. Хорошо. Я очень виноват перед тобой. И речь не об этой ночи.
Я выбрал тебя в жены сознательно, как разумного, интеллигентного человека. Но мой опыт первого брака был кошмарным: мне пришлось защищать детей от выходок непредсказуемой, алчной матери, которая после развода постоянно возникала с чудовищными претензиями, всякий раз с новым мужем. Ты согласилась подписать мой вариант брачного договора, основанного исключительно на недоверии, и тем сняла главные сомнения: ты вышла за меня не по корысти. И вот теперь послушай меня внимательно. Мы поступим так: я вызову нотариуса, аннулируем этот договор, все мои завещания. Дальше я сделаю, как ты скажешь. Если хочешь, перепишу на тебя квартиру прямо сегодня. Деньги тоже. Дети поймут. Не поймут, их проблемы. Они выросли, пришли к своим возможностям. Ты согласна?