Над креслом висит металлический сейф, по бокам пара картин: натюрморт с яблоками и пейзаж с грозовым небом. Кофейный аппарат притулился в углу рядом с диваном, там же стенной шкафчик с чашками, сахарницей и пачкой кофе. Окон в кабинете нет, поэтому тут всегда горит торшер под большим темно-желтым абажуром с кистями и зеленая настольная лампа, создавая приятный таинственный полумрак.
Дима пнул дверь ногой и вошел в кабинет. Артур, говоривший по телефону, кивком указал ему на диванчик. Художник непринужденно упал, вытянув ноги на середину комнаты; диванчик угрожающе затрещал, затрепетала бахрома абажура.
Артур Головатый похож на модель из журнала мод, настолько все в нем прекрасно и упорядоченно: аккуратная прическа, белоснежная рубашка, темно-зеленый замшевый пиджак, небрежно брошенный на спинку кресла, красивые руки… Массивный золотой браслет и черненого серебра перстень с сердоликом на безымянном пальце правой руки говорят о маленькой слабости к украшательству себя, весьма простительной, впрочем. Выражение иронической благожелательности на приятном лице добавляет шарма и под стать всему остальному. Всем этим Артур выгодно отличается от вечно расхристанного Димы Щуки. Злые языки сплетничают, что Артур торгует антиквариатом не совсем… как бы это покрасивее выразиться… Добытым не совсем честным путем, одним словом, вроде даже прибывающим из других городов, и его «Старая лампа» типа перевалочный антикварный хаб, не упоминая уже о черных археологах. Но чего только люди не выдумают! Художник ничего такого за Артуром не замечал, хотя знакомы они были с детства. Когда-то дружили, теперь стали еще и деловыми партнерами. Артур пристраивает Димины картины, тот, в свою очередь, ищет всякий хлам на барахолках, блошиных рынках, а также в частном секторе и приносит другу.
— Димыч, привет! — Артур отложил айфон. — Что нового?
— Умерла Домбровская, Елена Станиславовна. Помнишь, я рассказывал?
— Бабка, которой сто лет?
— Какие сто? Ей было всего девяносто три.
— Ну и?…
— Опоздал малость, все увезла правнучка.
— Кто такая?
— Зовут Элеонора Бычкова. Сосед Домбровской говорит: вся в прабабку, с норовом. Загляну на днях, на хрен ей столько барахла. Адрес я взял. Деньги всем нужны.
Артур наморщил лоб:
— А что там есть, напомни!
— Ну что… Пара ламп, стекло и бронза, ар нуво, классика… — начал перечислять Дима. — Кое-какая бронза… «Природа» Барриа, нубийская танцовщица Чипаруса, женщина с пуделем. Еще фарфор Даултон, шесть женских фигурок, начало прошлого века. Китайские вазы и всякие будды, фаянс. Один слоновой кости вроде. Еще музыкальная шкатулка с балериной и шахматы, слоновая кость, лет сто. Целая библиотека, в хорошем состоянии. Подшивки «Вестника знания» лет за десять, немецкие авторы от Брокгауза и Ефрона, их же Шекспир и четыре тома «Вселенной и человечества» с медными пластинами. Несколько картин, туфта, но старые. И всякое-разное, мелочовка: бижу, семейные альбомы, столовое серебро, посуда, подсвечники. Коллекция шляп и кружев, вид нетоварный. Обувь прошлого века, сам понимаешь… — Дима хихикнул. — Елена Станиславовна ничего не выбрасывала, во всяком случае, дальше сарая. Правнучка самый смак вывезла, а остальное хапнули соседи. Кстати, тебе резной буфет не нужен? Могу поспособствовать. Тонна весу, с фруктами и листьями, вставки цветного стекла. Правда, нужна реставрация.