Лекции по искусству. Книга 3 (Волкова) - страница 34

Так вот, значит, Алкивиад с ними улегся, а у них был такой особенно сложный ритуал: поскольку их пятнадцать человек, то тамада наливал и пускал по кругу кубок. И они все отпивали по глотку. И если после кого-то вино кислило, становилось еще более кислым, изменяло свой вкус, то этот человек должен был встать и уйти.

голос из зала.

Волкова: Что? Нет. Он должен уйти, ибо он находился не в форме. Он был не гармоничен. Мало ли что: плохо себя чувствовал или случилось что. А говорить-то про свои дела, деньги, детей нельзя, а он не готов к гармонии. Тогда вставай и уходи. Но, в кубок они наливали не свою кислятину. Они готовили алкогольное пойло, которое, вообще, в рот взять нельзя было. Из каких-то бычьих внутренностей и хвостов — это был страшный, совершенно жуткий алкоголь. Но спартанцы — вы же понимаете — парни выносливые. И они все уставились на этого красавца. Всем интересно, как он глотнет эту жидкость. Алкивиад сделал большой глоток и «на челе его высоком не отразилось ничего». Он был спокоен и одобрительно кивнул головой. И тут они говорят, что-то типа: «Такой красавец, просто шикарный мужик, да еще пьет наше пойло». Они были в восторге. Но для этого парня все закончилось трагически, потому что он сгорел и умер. Но это уже, как говорится, другая история.

А вот это очень хорошие вещи. Кратер, совершенно замечательная штука, потому что у этих кратеров прекрасная роспись.

Кратер

И у них всегда такая очень широкая верхняя часть. С двумя или даже тремя ручками. Это специальный сосуд, в котором смешивали вино с водой. А вот гидрия — такой кувшин, в нем приносили родниковую воду.

Гидрия

Наливали в гидрию, чтобы потом смешать ее с вином. А в амфоры разливали то, что получалось.

Амфора

Идеальная амфора. А вот этот кувшинчик всегда одной и той же формы называется лекиф.

Лекиф

Он тоже входит в пиршественную утварь. Вообще, лекиф — это косметическая бутылка, в которой хранилась косметика. В основном, специально приготовленное оливковое масло, которым они натирались перед Пиром и становились «богами». Такими бронзовыми, которым непозволительно вести пустых разговоров — только о главном, только о высоком. Кстати, когда они сжигали покойных, то надгробие очень часто делали в виде лекифа. И пепел насыпали в этот самый лекиф. В этом у них соединяется тема: МАСЛО, которым умащивают тело, и которое делает тебя подобно бессмертному Богу, вещающему истину, и ПЕПЕЛ. Я видела это на их современном, правительственном кладбище.

Итак, я хочу повторить, что абсолютно всю систему этой очень удивительной культуры, я называю чистой метафизикой. Метафизической, потому что в Греции очевидны два культурных слоя. И то, что мы от нее получили, это конечно второй слой, как бы искусственных регуляторов. Все сосуды имеют трехчастное деление. Самое главное — форма. Их всего пять или шесть. Это кратеры, гидрии, амфоры, килики. Форм мало. И форма всегда устойчива. Это хиазм, это еще что-то. Это дорический, ионический ордер, это основа мироздания. Форма изображает, форма есть СУТЬ — АБСОЛЮТНОЕ ВРЕМЯ. Она устойчивая. Она не меняется. Форма — есть суть абсолютного времени.