– Не вовремя! – пробурчал Остап. – Сдается мне, всем сразу не стоит, нужно кого-нибудь одного послать: так будет проще. Если что, я готов.
– Сам пойду. Несогласных нет?
– Тут соглашайся не соглашайся, все равно ведь сделаешь так, как считаешь нужным, – за всех ответил Гудрон.
Верно подмечено! И вовремя.
– Тогда ждите сигнала. Да, вот еще что. Борис, пусть пока он у тебя побудет: без него сподручнее. – Я протянул ему ФН ФАЛ.
Гудрон не был бы самим собой, если бы не сделал вид, что согнулся под его весом.
– Тяжеленный, собака! Теоретик, и как ты его на себе таскаешь? Хотя ты лось здоровый, недаром же Остап жаловался – грыжа у него вылезла, когда он тебя раненого на себе пер. Теперь главное его не поцарапать. Завернуть во что-нибудь, что ли? Гриша, портки снимай!
– Боря, ты вообще серьезным бывать умеешь? – поинтересовался у него Трофим.
Что он ему ответил, я уже не слышал.
Попасть внутрь Дома культуры оказалось на удивление легко. Прежде всего по той причине, что Гардиан не взял его в плотное кольцо. А может, мне всего-навсего повезло не наткнуться на перквизиторов. Дальше была стена, и тут мне пригодились прежние занятия на скалодроме. К тому же нерадивых земных строителей можно было смело поблагодарить: щелей между кирпичами хватало. Затем пришлось рисковать. Времени для объяснений не было, и потому не оставалось ничего другого, как прижать лезвие ножа к горлу караульного. Заодно плотно закрыв ему рот ладонью, благо он не стал дергаться.
– Свой я, свой. К тому же один, – шептал я на ухо человеку, который замер, вероятно успев попрощаться с жизнью. – Сейчас отпущу, но ты, уж будь добр, не пори горячки. Лады? Ну так я пойду? Мне со старшими срочно поговорить нужно. И еще извини.
– Теоретик, – донеслось уже в спину. – Ты только это, не говори никому!
– Слово!
– Сеня, Кирпич, что там у тебя? – раздался откуда-то из темноты обеспокоенный голос.
– Все нормально, Леха, – заверил его незадачливый страж. – Теоретик вернулся.
Первая, с кем я столкнулся внутри Дома культуры, была Лера. Все произошло настолько неожиданно, что, зажмурив глаза, я мотнул головой, не забыв открыть рот. И если царивший внутри полумрак давал шанс ошибиться, то голос точно принадлежал ей.
– Дяденька, – злорадно сказала Валерия кому-то невидимому, – еще раз попытаешься ручки распустить, и быть тебе лирическим тенором. Причем сама справлюсь, даже мужу жаловаться не стану.
– А если учесть, что он у нее – Теоретик, страшно представить твою дальнейшую судьбу! Хотя чего так далеко заглядывать, когда я сам сейчас о ней позабочусь.