Так и сегодня сделает.
Нина Ивановна дошла до подъезда и с изумлением уставилась на высокого кареглазого блондина, который улыбался ей, как родной.
— Здравствуйте. Меня зовут Дима. Дмитрий… — Он ткнул пальцем в какую-то карточку на прищепке, что болталась у него на кармане. — Я корреспондент «Вечерних новостей». Хочу сделать репортаж о парнях, которые помогли вам на пожаре. Они, можно сказать, подвиг совершили, а о них нигде ни слова. Непорядок? Как вы считаете, Нина Ивановна?
Он говорил не быстро — она поняла все с первого раза. И выглядел прилично, не шантрапа какая-нибудь дворовая. Она кивнула и улыбнулась:
— Да, хорошо бы про ребят написать. Такие молодцы!
— Вы не откажетесь со мной побеседовать, Нина Ивановна? Всего несколько вопросов.
— А чего не побеседовать. — Она встала перед ним.
— Можно здесь? — Он указал обеими руками на их лавочку.
— Да чего здесь-то? Идем в дом.
Она устала сидеть на жесткой скамье. Да и похолодало, а она одета легко. К тому же надо положить в кастрюльку смерзшийся кусочек супового набора. Пусть размокает, скоро суп варить.
Они поднялись на второй этаж. Дима сумку у нее забрал, помог донести. Хотя и не тяжелая, но все равно приятно. В квартире она сразу повела его в кухню. Поставила чайник на огонь и полезла на полку за конфетками в коробке. К празднику какому-то из собеса приносили. Она так и не открыла. Небось, дымом провоняли. А что делать-то?
— Я заметил, у вас так много фотографий на стенах. Можно взглянуть? — тепло улыбнулся ей кареглазый блондин. — В военной форме мужчина и женщина — это кто-то из ваших родственников?
Она повела его в комнату и принялась обстоятельно рассказывать о каждом портрете, которыми была завешена вся стена напротив ее кровати. Она любила перед сном поговорить со своими близкими, которых давно уже не было на свете. Все расскажет им обстоятельно: как день прошел, что ела, с кем говорила, что обсуждали.
— Это вот я, а это муж мой. Всю войну вместе, — рассказывала она, стоя у фотографии, которая так заинтересовала корреспондента. — Меня сиротой подобрали, девчонкой совсем. Деревню разбомбили, никого в живых. Я одна и осталась. Стою, реву. Маленькая, худенькая, волосики растрепаны. А тут наши. Командир недолго думая меня забрал. Дочь полка, говорит, будет. Не бросать же ее одну в канун зимы. Мне двенадцать было в сорок первом. Сейчас вот девяносто один стукнуло. Но в разуме, молодой человек, да. В разуме. И сама себя обслуживаю.
Собес давно меня уговаривает в дом престарелых уехать. А я нет. Ни в какую. Если бы про пожар узнали, точно отправили бы в богадельню. Хорошо, парни помогли, да соседи отговорили пожарных вызывать. А так…