— А это ваш муж? — Корреспондент ткнул пальцем в бравого солдата, снятого на берлинской улице.
— Муж. Рядовым прошагал от Москвы до Берлина. Меня опекал всю войну. От бомбежек спас, от плохих людей защищал. Много было желающих девчонку испортить. После войны вместе вернулись сюда, в город. Поженились. Только вот детей нам бог не дал, — вспоминала Нина Ивановна, любовно поглаживая уголок портрета, на котором они вместе в мужем улыбались Первомаю. — Племянники его были, да уж померли все. Одна я зажилась.
— А муж давно умер?
— Десять лет уж одна. — Ее глаза, изъеденные катарактой, наполнились слезами. — Тоска, Дмитрий! Смерти прошу, а она где-то затерялась.
— Значит, не все дела вами сделаны на этой земле, Нина Ивановна, — произнес он, рассматривая портрет ее бабки с дедом. — Ваши предки были из благородных?
— Из дворян, — кивнула она и грустно улыбнулась. — Из-за их происхождения ох как папа мой натерпелся! Чуть в Сибирь не сослали. Хорошо, маму встретил. Она в ЧК была большим начальником. Фамилию ее взял в ЗАГСе, и уехали в глухую деревню, затерялись. Хорошо жили. Правильно. Трудились на благо страны. На него в первый месяц войны похоронка пришла. Мама тосковала страшно. Выла, как волчица. В ту страшную бомбежку и погибла. Все в прошлом… Все в прошлом…
— Красивыми были ваши предки. — Корреспондент с ее позволения снял со стены портрет бабки с дедом. — Особенно бабушка. Очень элегантна. В бархате.
— В бархате, в бриллиантах, — покивала Нина Ивановна и ткнула скрюченным пальцем в фото. — Как мой муж покойный любил говорить: на этом фото на ее шее, в ушах и в волосах — годовой бюджет районного центра.
— А это все — бриллианты? — Округлил глаза Дмитрий. — И ожерелье, и диадема, и серьги?
— Конечно. Где вы видели прежних дворян в бижутерии? — развеселилась Нина Ивановна и потащила его в кухню, где подсвистывал закипевший чайник.
Они засиделись за чаем. Нина Ивановна все что-то рассказывала и рассказывала. Конфеты не пропитались запахом гари, и это ее обрадовало. Нашлась еще жестяная упаковка с печеньем и маленькая баночка варенья из грецких орехов. Ее тоже сотрудницы собеса принесли — просто так, в подарок. Кто-то отдыхал на море и привез оттуда. Угощение выдалось знатным, ей было за себя не стыдно. Парень оказался внимательным и добрым. Она прожила почти век и прекрасно разбиралась в людях.
— Может, вам помощь какая-то нужна, Нина Ивановна? — страшно стесняясь, спросил корреспондент и протянул ей карточку с номером телефона. — Если вдруг что-то вам понадобится, звоните в любое время. Я тут заметил, у вас телевизора нет. Может, купить? Привезти?