. «Не это ли Вы называете моим «меньшевизмом»?» — спрашивал он.
На заседании Социалистической академии 14 сентября 1922 года Богданов полемизировал о том же военном коммунизме с Евгением Преображенским (видным представителем «левого коммунизма», а потом сторонником Троцкого) и видным советским деятелем Владимиром Милютиным[57]. Позже Богданов отмечал, что «ушел в келью Социалистической академии». В какой-то степени это защищало его. В начале 20-х годов в СССР начались «чистки» среди оппозиционно настроенной интеллигенции и первые показательные процессы (процесс по делу эсеров в 1922 году), высылали за границу (или «позволяли» уехать) и видных социалистов. Богданова, однако, не трогали и даже позволяли откровенно высказываться.
Сейчас уже сложно сказать, в какой степени «зонтиком» для Богданова служила позиция Ленина. Можно предположить, что, несмотря на их острые политические разногласия, какая-то человеческая связь между ними все же оставалась, хотя бы «заочно». (Интересно заметить, что Ленин внимательно продолжал следить за всем тем, что пишет Богданов. В его библиотеке в Кремле имелись все основные работы «синьора махиста». Многие — с ленинскими пометками. Например, в докладе Богданова «Версальское устройство и Россия»[58], прочитанном на заседании Социалистической академии 24 января 1922 года, а потом опубликованном в «Вестнике Социалистической академии», Ленин подчеркнул слово «рынок» в следующей фразе Богданова: «Если сердцем капитализма является рынок, то его кровь — деньги со всеми их бумажно-кредитными производными». Богданов и здесь не смог обойтись без образа «крови».)
Во всяком случае, после того как в конце 1922 года Ленина настиг тяжелый приступ болезни и он фактически уже не вернулся к работе, начался и новый этап кампании против Богданова и «богдановщины». 4 января 1923 года «Правда» напечатала фельетон Якова Яковлева[59] «Меньшевизм в пролеткультовской одежде». «На днях в клубе московского университета с политической речью по вопросу о «пролетарской культуре» выступил гражданин] Богданов, — ехидно писал автор. — Богданову, как представителю интересов тех кругов мелкой буржуазии, которые не прочь превратить пролетариат в орудие своей политики, нельзя отказаться, конечно, от социалистической революции и на словах. Поэтому, разъяснив нашу революцию как революцию несоциалистическую… Богданов ведет речь о настоящей, «действительной» пролетарской революции. Придет пора, и после разочарований рабочего класса всего мира в коммунизме, после ликвидации нынешней эпохи, эпохи Коммунистического Интернационала, после периода власти нового руководящего класса «буржуазной интеллигенции — технической и чиновничьей» (это уже собственная идейка Богданова, не у Мартова заимствованная, на которую, несомненно, патент в обществе изобретателей Богданову может быть выдан ничем не ограниченный), — наступит новый период».