В случае болезни руководителям полагалось усиленное питание. Особенно часто, судя по отчетам комиссии, этим пользовался Каменев. Ленин, кстати, внимательно следил за здоровьем своих соратников и часто выступал с инициативой предоставления им «специальных» отпусков, когда им выделяли особые льготы, преимущества и приличные суммы отпускных. В сентябре 1924 года Сталин жаловался, что ему на отпуск было выдано одной суммой «только» пять тысяч рублей, а вот Зиновьев получил 2500 рублей, а «по другим каналам» еще 10 тысяч рублей, равно как и Троцкий. Сталин просил выделить ему на поездку в Крым дополнительно 400–500 рублей.
Что касается использования служебного автомобиля, то чаще всех летом 1920-го — весной 1921 года им пользовался Луначарский: он проехал на нем в целом 2640 верст в течение 260 часов 15 минут. На втором месте — Ленин (с сестрой и женой) — 2200 верст почти за 200 часов. За ними вновь шел Каменев.
Все эти данные приводились в отчетах комиссии Муранова. Впрочем, достаточно почитать и приводившиеся выше письма Леонида Красина своей жене, которые он писал осенью 1918 года и в которых жаловался на то, что на обеды дают слишком много мяса, а для его служебного автомобиля не всегда можно найти бензин. Другим бы, как говорится, тогда его проблемы.
С точки зрения быта и комфорта жизнь Каменева была — по тем временам — устроена весьма неплохо. Все, кто бывал в его кремлевской квартире, вспоминали не столько о роскоши, сколько об атмосфере уюта и комфорта, в которой жила его семья. В личном общении Каменев, по воспоминаниям тех, кто имел с ним дело, казался этаким упитанным, благодушным и интеллигентным «барином» — да он и своим внешним видом походил на какого-нибудь дореволюционного врача, инженера или университетского преподавателя, который, как и булгаковский профессор Преображенский, любил после работы со вкусом поужинать, поговорить об искусстве или съездить в оперу.
Свои «барские» манеры ему удавалось успешно сочетать с выступлениями на митингах, пленумах и встречах с трудящимися. Ходила тогда такая байка: якобы один из знакомых Каменева был приглашен к нему на обед в Кремль. Им прислуживала горничная в накрахмаленном фартуке и наколке, а сам Каменев был одет в первоклассный английский костюм. Обед прошел прекрасно, а затем Каменев, взглянув на часы, сказал, что ему пора ехать на митинг. Он повернулся и крикнул горничной: «Подавайте костюм для митингов!» — и посмеиваясь, обратился к гостю: «Надо гримироваться».
Жена Каменева Ольга тоже была значительной фигурой советского истеблишмента, она заведовала Управлением театров в Наркомпросе. Поэт Владислав Ходасевич — уже в эмиграции — довольно зло описал и это учреждение, и саму Ольгу Каменеву: «К концу 1918 года, в числе многих московских писателей (Бальмонта, Брюсова, Балтрушайтиса, Вяч. Иванова, Пастернака и др.), я очутился сотрудником Тео, то есть Театрального отдела Наркомпроса. Это было учреждение бестолковое, как все тогдашние учреждения. Им заведовала Ольга Давидовна Каменева, жена Льва Каменева и сестра Троцкого, существо безличное, не то зубной врач, не то акушерка. Быть может, в юности она игрывала в любительских спектаклях. Заведовать Тео она вздумала от нечего делать и ради престижа.