Товарищи, позвольте мне в заключение присоединиться к тому возгласу, который перекатывается по всей стране, который неоднократно раздавался и здесь, присоединиться как человеку, который только благодаря внимательному и истинно товарищескому отношению Центрального комитета и его руководителя может вновь находиться в этих рядах. Этот возглас, к которому я прошу позволения присоединиться, очень прост: Да здравствует наша социалистическая страна! Да здравствует наша партия! Да здравствует наш вождь и командир товарищ Сталин!»
«Покаяния» сыграли свою роль. В 1934 году Каменев был назначен директором Института мировой литературы и Института русской литературы (Пушкинский Дом). Предполагалось его избрание членом Академии наук СССР. Горький предлагал Сталину, чтобы Каменев вместо него сделал доклад на съезде советских писателей в августе 1934 года. Сталин эту идею не одобрил, но Каменева избрали в Правление созданного Союза советских писателей. «Все знали, — записал в своем дневнике от 18 января 1935 года поэт Корней Чуковский, — что в феврале [1935 года] он будет выбран в академики, что Горький наметил его директором Всесоюзного института литературы, и казалось, что его честолюбие вполне удовлетворено этими перспективами…
Мы, литераторы, ценили Каменева: в последнее время как литератор он значительно вырос, его книжка о Чернышевском, редактура «Былого и дум» [Герцена] стоят на довольно высоком уровне. Приятная его манера обращения с каждым писателем (на равной ноге) сделала то, что он расположил к себе: 1. всех литературоведов, гнездящихся в Пушкинском Доме; 2. всех переводчиков, гнездящихся в «Academia» и проч., и проч., и проч.».
Вряд ли тогда смирившийся и сломленный Каменев чувствовал, что он неотвратимо приближается к краю еще более глубокой пропасти.
Первого декабря 1934 года тридцатилетний безработный коммунист Леонид Николаев выстрелом из револьвера в затылок убил члена Политбюро и Оргбюро ЦК, секретаря ЦК и первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) Сергея Кирова. Убийство произошло прямо в коридоре Смольного, где тогда располагался обком партии. Ходила версия — особенно популярная в эпоху хрущевской «оттепели», — что к убийству был причастен Сталин: то ли он хотел убрать опасного конкурента, популярного в партии Кирова, то ли использовать этот случай как повод для кардинальных «чисток» в стране. И хотя подтверждения к сегодняшнему дню она так и не получила, но в народном сознании сохранилась. Вскоре после убийства Кирова появились частушки, которые распевали еще оставшиеся на улицах Москвы и Ленинграда беспризорники: