В день допроса Каменева, 20 августа, «Литературная газета» вышла с редакционной статьей «Раздавить гадину!». «Перед бандитскими делами Троцкого — Зиновьева — Каменева и их приспешников, — говорилось в ней, — бледнеют «подвиги» царских сатрапов, охранников и провокаторов, зверства заправил международного фашизма… И эти люди, не имеющие за грязной душонкой ничего, кроме наглого желания прорваться к власти, хотели остановить победное шествие социализма, хотели потащить советский народ назад, в капиталистическое ярмо!
Жалкие негодяи! В бешеной ненависти к революции, в остервенелой злобе они не рассчитали, что советский народ — могуч и непобедим, что железной стеной окружает он своих вождей, что миллионы трудящихся, рабочих, колхозников, работников науки и искусства сплочены вокруг партии, вокруг любимого вождя и вдохновителя своего — товарища Сталина…
Нет пощады троцкистско-зиновьевскому отребью! Гадина троцкистско-зиновьевской контрреволюции будет раздавлена!»
На следующий день, 21 августа, в «Правде» появилось коллективное письмо советских писателей «Стереть с лица земли!». «Страна полна презрения к подлецам, — писали они. — Мы обращаемся с требованием к суду во имя блага человечества применить к врагам народа высшую меру социальной справедливости». И подписи: Владимир Ставский, Александр Фадеев, Петр Павленко, Николай Погодин, Леонид Леонов, Федор Панферов… Всего 16 человек.
Агния Барто выступила со статьей «Гады растоптаны».
В издательстве «Academia» — бесконечные собрания, на которых клеймили Каменева. Опять же особо вспоминали его предисловие к работам Макиавелли. «Теории государства и власти он учился у ее автора, а не у Маркса, Ленина и Сталина», — возмущались ораторы.
«Правда» поместила передовую «Троцкий — Зиновьев — Каменев — Гестапо».
К общему хору присоединились и пока еще не тронутые бывшие оппозиционеры.
Карл Радек: «Троцкистско-зиновьевская фашистская банда».
Христиан Раковский: «Не должно быть никакой пощады».
Георгий Пятаков: «Беспощадно уничтожить презренных убийц и предателей».
Евгений Преображенский: «За высшую меру измены и подлости — высшую меру наказания».
Николай Бухарин писал в письме Ворошилову: «Каменев омерзительнейший из людей, падаль человеческая».
Их черед тоже вскоре придет.
Вышинский закончил свою речь на процессе словами: «Перед нами — преступники, опасные, закоренелые, жестокие, беспощадные к нашему народу, к нашим идеалам, к руководителям нашей борьбы — вождям советской страны, вождям трудящихся всего мира!..
Весь народ трепещет и негодует. И я, как представитель государственного обвинения, присоединяю и свой возмущенный, негодующий голос государственного обвинителя к этому гулу миллионов!..