Однако чем ближе становился день выборов — 5 марта, — тем больше сомнений одолевало гитлеровцев. Удалось ли им сломить волю народа? Так ли уж оболванены все немцы, чтобы не суметь отличить правду от лжи и струсить перед фашистскими угрозами? Нет, судя по предвыборным митингам, по организованности антифашистских сил, коммунисты не сложили оружия и пользуются поддержкой миллионов людей.
Тогда-то и родилась у фашистов мысль о чудовищной провокации, которая развяжет им руки и позволит расправиться со своими противниками куда прямее и проще; с помощью пуль и тюремных решеток.
Уже в середине февраля сведения о готовящейся провокации проникли в мировую печать. 20 февраля один крупный государственный чиновник проговорился иностранному корреспонденту: «Мне точно известно, что перед самыми выборами в рейхстаг национал-социалисты организуют большую провокацию против коммунистов…, чтобы создать к моменту выборов погромные настроения».
Во все времена провокаторы, чей замысел становился известным заранее, вносили поправки в свои планы. Гитлеровцы этой традицией пренебрегли: чтобы менять уже готовый «сценарий», у них не было ни времени, ни желания.
22 февраля фашистская полиция совершила очередной налет на дом Карла Либкнехта, где помещался Центральный Комитет Германской компартии. В последние недели эти налеты следовали один за другим. С конца января ЦК, оберегая жизнь своих членов, ни разу не собирался на заседания в доме Либкнехта. Оттуда были эвакуированы все архивы, все документы. Тем не менее полиция, обыскав дом от подвала до чердака, победно объявила, что ей удалось найти план государственного переворота, подготовленный коммунистами.
Корреспонденты иностранных газет и агентств попросили ознакомить их хотя бы с фотокопиями найденных документов. Им, разумеется, отказали: ведь таких документов не было и в помине.
Гроза носилась в воздухе. Решающую провокацию можно было ждать каждую минуту.
Хотя избирательная кампания была в самом разгаре и лидеры фашистов, колеся по стране, ежедневно выступали на трех, а то и на пяти митингах, 27 и 28 февраля они еще заранее облюбовали себе для «отдыха». Ни Гитлер, ни Геринг, ни Геббельс, ни другие вожди фашистов на эти дни не назначали ни одного выступления, и все собрались в Берлине. Именно в эти дни можно было ждать событий чрезвычайной важности.
…Воют сирены, мчатся пожарные машины. Со всех сторон бегут люди. Из широких окон рейхстага вырываются клубы дыма.
Полиция, сдерживая многотысячную толпу, пропускает к пожарищу лишь несколько роскошных черных лимузинов. Оттуда выходят рейхсканцлер Гитлер, министр пропаганды Геббельс, председатель рейхстага и министр внутренних дел Геринг. Они прибыли всего через двадцать минут после того, как полицейский, стоявший на посту невдалеке от улицы Фридриха Эберта, заметил в окнах рейхстага мечущиеся факелы и выстрелом поднял тревогу.