Румянцев и Шалошко вышли. Костик почувствовал, что гроза миновала. И на первое место вышел интерес.
– Здравствуй, Александров, – капитан закурил. – Не думал, что доведётся встретиться.
– Кто вы?
– Не вспомнил? Впрочем, с той нашей встречи я сильно изменился. Ты тоже очень сильно изменился. Помнишь, после госпиталя, в сорок втором, лейтенант, который тебя отправил на второй круг в штрафбат? Крыленко моя фамилия. Я тебя тогда Звягину передал в роту Васильцова.
Костик вспомнил. Лейтенант тогда отнёсся к нему по-человечески. Дал поесть и нормально выспаться.
– Вижу, вспомнил. А я тебя запомнил. Сам не знаю, почему. Много людей через меня прошли, лица, имена стёрлись, а тебя не забыл. Ты тогда мне показался каким-то другим что ли. Не знаю, как объяснить.
Дверь открылась. Немолодая женщина принесла в руках два стакана чая.
– Сахарку нисколечку нету, – протянула она, поставила стаканы на стол и быстро ушла.
– В общем, запомнил я тебя, – капитан улыбнулся. – Иногда судьба дарит нам сюрпризы. Кто бы что ни говорил, а играешь ты здорово! Я видел игру с «Динамо». Как ты между двумя игроками проскочил, непонятно. Костя, расслабься. Всё в порядке. Война вот-вот закончится. А ты стал более замкнутым, чем был тогда.
Костик смотрел на прежнего лейтенанта и не знал, как себя лучше вести.
– По поводу ребят и канадского хоккея не беспокойся. Никто его не запрещал. Курдюмов о тебе неплохо отзывался. Игрок с блестящим будущим. Я полностью с ним согласен. Не так я нашу встречу представлял. Хотя чего я ждал-то? Я просто рад, что ты остался жив. Просто рад.
Капитан отхлебнул чая, накинул шинель.
– Я теперь в городе. Буду нужен, поговорить или по делу, обращайся, он хотел ещё что-то сказать, но передумал.
Он вышел, и Костик услышал удаляющийся стук его сапог.
Румянцев занял место капитана и внимательно посмотрел на Костика.
– Везучий ты, Константин. Даже не представляешь, какой везучий.
– Александр Иванович, можно сегодня к родственникам съездить? Завтра к утренней тренировке буду.
Румянцев задумался.
– Езжай, только в гражданке. И как понимаю, прощение у Ербухина просить не станешь?
– Мне не за что просить прощение.
Сердце застучало бешено и громко, когда Костик свернул на знакомую улицу. Пришлось остановиться, немного отдышаться и унять сердцебиение. У него сейчас было такое чувство, что он возвращается домой и скоро увидит всех своих близких. С другой стороны они и есть самые близкие и родные в этом мире. И поведение организма не удивительно.
Минус двадцать. Зимой темнеет быстрее. Сумерки уже легли на город, скоро будет совсем темно. Костик дошёл до калитки, и устало облокотился на неё спиной. Выдохнул горячий воздух и долго смотрел на темнеющее небо и появляющиеся звёзды.