Надо отдать должное отцу, который пытался ее урезонить.
– Зейди точно выберут, даже если она наденет холщовый мешок, в котором мы храним зерно, – возражал он.
Но мама оставила это без внимания и вручила платье Зейди.
– Розовое – для моей жемчужины, – сказала она, а затем повернулась в мою сторону и выдала мне свое старое церемониальное платье, которое когда-то было белым. – И красное – для тебя, Нора. Цвета коралла, в честь которого тебя и назвали.
Крови. Именно это слово она не произнесла. Свежевыкрашенный батистовый наряд, который выглядел так, будто его насквозь пропитали кровью.
Вода, окружающая деревянный причал, была заставлена суднами, целые семьи собрались в одном месте ради церемонии. Большинство лодок было переполнено людьми, грозясь опрокинуться, если какой-нибудь малыш решит переместиться, как склонны поступать малыши.
Сэми стоял подле своего папы, губернатора Кристоса, на пороге своего дома, выкрашенного в темно-оранжевый цвет. Носовая фигура отбрасывала на них свою длинную тень, а ее пустые глаза любовались морем. Мы с Сэми переглянулись, его зубы сжались прежде, чем взгляд снова уперся в деревянный настил под ногами.
– Прекрасные люди Варинии, – начал губернатор Кристос.
Он представлял собой рослого широкоплечего мужчину с пышной темной бородой, тронутой сединой.
– С самого нашего скромного начала наше поселение было благословлено морем. Оно не только дарит нам еду и приют, но также эти воды делают нас сильнее и мужественнее. Насколько я знаю, наша старейшая селянка только что отпраздновала свое стопятидесятилетие.
Сотни людей повернулись к лодке возле пристани, где сидела престарелая мать Агата в окружении своих семи взрослых детей и бесчисленных внуков и правнуков. Мы все склонили свои головы в знак почтения.
– Теперь пришло время отправить одну из наших дочерей в Иларию, где однажды она станет королевой. Это потеря для всех нас, но также и великая честь, и мы делаем это не столько из необходимости, сколько из великодушия.
Я чуть не усмехнулась вслух, но вовремя сумела сдержаться. Нет, в этом не было необходимости, пока продолжались постоянные поставки еды и воды. Я не знаю, когда варинийская традиция передачи жемчуга и женщин переросла из искупления в воздаяние, когда клятва никогда не ступать на землю стала законом, исполняемым под страхом смерти, – но я знала, что уже бы давно доплыла до берега, если бы у меня был хоть какой-то выбор в этом вопросе.
Губернатор спустился по пристани к нам, девушкам, выстроившимся в ряд, словно драгоценные камни на цепочке.